Странствующий теллуриец - [31]

Ее короткие волосы взлетали и опадали, как волна, когда она наносила удары. Проникавшее через окно солнце блестело на ее волосах. Принцесса была в платье — возможно, ее поздно предупредили и она не успела переодеться. Но она двигалась так ловко, словно ей ничего не мешало.

Майкал парировал очередной выпад и ударил по рукояти ее меча изо всех сил — достаточно сильно, чтобы удар отдался жгучей болью в ее руке, и принцесса мгновение промедлила. Если у Майкала не было умения, то, по крайней мере, у него было достаточно силы.

Затем он нанес еще один удар, снова по рукояти меча, и оружие выпало из ее руки. Майкал схватил принцессу и приставил меч к ее горлу.

— Тогда убей меня, Майкал Вендал. Я вижу, что ты убил остальных, чтобы добраться до меня.

— Оставь ее в живых, — сказал Ди-Лак из-за спины Майкала.

Остальные гэфты, как увидел Майкал, оглядев комнату, были мертвы, и некоторые кочевники тоже.

— Я бы не оставила тебя в живых, Майкал Вендал. Если ты был в моих руках, как я сейчас в твоих, я бы убила тебя медленно, по частям. Ты бы пожалел, что родился на свет.

— Оставь ее в живых, и из нее получится хорошая жена, когда ты ее укротишь. В твоем возрасте уже пора жениться, — сказал другой кочевник.

Девушка действовала так быстро, что никто не успел отреагировать. Она выхватила откуда-то из своего платья маленький кинжал и замахнулась на Майкала. Он ударил ее мечом, и кровь принцессы залила и без того окровавленный меч.

— Ну вот, она мертва, — сказал Ди-Лак.

Ну и ладно.

Девушка лежала на полу. Кинжал все еще был в ее руке, а из раны в горле хлестала кровь. Похоже, она действительно была мертва. Взгляд ее был устремлен на Майкала. Майкал отвернулся.

Вбежал человек. Он заговорил с Ди-Лаком на языке кочевников. Ди-Лак повернулся к Майкалу.

— Он говорит, что со священного холма поднялась машина, похожая на твою.

— Я знал это, — сказал Майкал.

— Что нам теперь делать?

— Не нужно делать ничего. Некоторые гэфты отправились на поиски своих соплеменников. Скорее всего, они никогда их не найдут. Учитывая относительность времени, они, возможно, уже мертвы.

Он попытался вспомнить номер на регистрационной коробке старого колонизационного корабля, но не смог. Он никогда не сможет ничего сделать, чтобы помочь им. Впрочем, он никогда не мог им ничем помочь.

17

На улицах гетто дул нормальный холодный ветер. Майкал добрался до здания позади академии и постучал в дверь, зацепившись ногами за порог, чтобы его не сдуло.

Ему ответил человек. Герберт Герберт.

— Майкал! Входи. Я слышал, что ты сегодня вернулся.

— Я навещал своих отца и мать, и остальных. Они хотели снова взглянуть на меня. Я думал, у них уже не будет такой возможности.

— Что ты привез?

— Половина груза — серебро, а половина — трава, которая сойдет за табак. Я не курильщик, поэтому не знаю, хороша она или плоха. Я потерял скафандр и иглострел в путешествии.

— Ты выглядишь отлично.

— Я не добился большой выгоды, — сказал Майкал.

— Нет такой вещи, как выгода. Ты добился всего, и даже больше.

Майкал улыбнулся, слыша ученый тон.

— Входи и садись, — сказал ученый.

Они направились к камину и сели в кресла перед огнем. Герберт Герберт взял трубку. Он задумчиво зажег ее и посмотрел на Майкала.

— Что можешь ты сообщить из представляющего научный интерес?

— Я обнаружил людей, совершенно безумных, но живущих в мире и не голодающих. Я нашел и других, которые мне больше понравились, но над ними господствует колония теллурийцев, утратившая все свои былые знания. Они сражаются при помощи пик и стрел.

— Затерянные колонии встречаются очень редко.

— Та, про которую я говорю, долго не протянет. Я об этом позаботился. Я, пожалуй, потерял покупателя. Но найдутся другие.

— Ты полетишь снова?

— Я только начинаю учиться. Я учусь чувствам, которые возникают по поводу фактов. Некоторые чувства не совпадают с фактами. Я хочу знать, будем ли мы когда-нибудь жить в мире. Я хочу знать, не деградируем ли мы и не впадем ли мы в безумие.

— Не каждое общество нам подойдет, — сказал ученый. — Вспомни матриархию Ладза. Экономика, основанная на каннибализме. Там не существует ни мысли, ни любви — ничего, кроме жесткой системы, составленной из угрюмых людей, идущих к быстрой смерти. Система функционирует прекрасно. Нет ни голода, ни войн, ни старости, ни проблемы перенаселения. Мы сами можем решить, какую систему мы выберем для себя.

— Я знаю теперь меньше, чем раньше знал.

— Да, я думаю, ты чувствуешь именно это, — сказал Герберт Герберт.

— Но я собираюсь отправиться на нашу родную планету. Я хочу увидеть ее своими глазами. В мире должно существовать лучшее занятие, чем быть торговцем и учить людей убивать друг друга.

— Будь очень осторожен, — вдруг сказал Герберт Герберт другим тоном. — Береги себя. Быть может, ты сможешь вернуться и научить нас не убивать друг друга.

Майкал задумался и некоторое время сидел молча. Затем по какой-то причине он стал думать о длинноволосой девушке в кубической машине где-то в просторах космоса, девушке, которая больше всего желает иметь какую-нибудь судьбу, и обреченной не иметь никакой. И он решил, что не знает вообще ничего.