Странствие за Фарадоунами - [13]
Достигнув самой кромки леса, линия остановилась и уркку на одном ее конце оглушительно закричали; воздух внезапно наполнился какофонией непривычных свистов, галдежа, гортанных выкриков и треском ломающегося подлеска. Этот шум шел из-за спины Брока, с тыльной стороны леса, и медленно приближался. То были загонщики.
Брок ждал с колотящимся сердцем.
Совсем близко от себя он увидал одного из уркку — тот стоял, расставив ноги и подняв к плечу смертельную палку, готовый убить все, что выбежит наружу; под расстегнутой курткой Брок видел здоровенное пузо, нависшее над ремнем; с багрово-красного лица свешивались дряблые брыли.
Стерндейл собрал своих фазанов в самой глубине леса, где рододендроны и подлесок росли так густо, что загонщики не могли сквозь них пробиться. Они засели там еще до зари, и Стерндейл тихо кудахтал, веля им оставаться на земле, держать головы низко, не задирать хвосты и, превыше всего, не двигаться, как бы близко ни подошли загонщики. Если они останутся на месте, то будут в безопасности, но если потеряют выдержку и взлетят, то считай погибли. Часть фазанов была из прошлогоднего выводка, имелось и несколько ветеранов — двух- и трехлеток; эти опытные птицы знали порядок, с ними было несложно иметь дело.
Выводок нынешнего года — вот с кем всегда трудно; их разводили и вскармливали уркку, держа их в клетках, пока достаточно не подрастут. Потом их выпускали в поля и леса вокруг поселений уркку и дважды в день кормили зерном с рук, поэтому они привыкли доверять врагам и ожидали от них только пищи и защиты. Молодняк, скорее всего, побежит к загонщикам, а не прочь от них, и поголовно неспособен уразуметь факт, что если они взлетят и их увидят, то в них будут стрелять и ранят или убьют. Стерндейлу много раз приходилось подолгу проводить с ними беседы и запугивать, но доходить до них начинало только тогда, когда очередному молоденькому заносчивому петушку, попрекавшему Стерндейла за старомодность и утерю хватки, в один прекрасный день разносил выстрелом пол-груди тот же самый недавно сыпавший ему зерно уркку. Трудность заключалась в том, что Стерндейл не мог объяснить (поскольку и сам этого не понимал), зачем уркку так утруждаться — сначала защищать птиц от отравления или смерти от любых естественных врагов, а потом, когда они полностью вырастут, собираться в группы и целеустремленно стараться перебить как можно больше фазанов. Как-то в беседе Уизен поведал ему, что уркку — раса созданий, наслаждающихся убийством и что они оберегали фазанов только затем, чтобы позже получить удовольствие, убивая их, но Стерндейл долгое время не мог в это поверить.
Загонщики приближались. Какофония завываний, свиста, криков понемногу придвигалась, хруст крошащегося подлеска оглушал. Это была самая трудная часть: постараться удержать свою стаю от паники. Стерндейл видел, как кое-кто нервно переминался с лапы на лапу, а в остекленевшем взоре безошибочно читался ужас.
— Не двигаться, — прокурлыкал он так громко, как только осмелился, но его команда потерялась в гуле, потому что уркку подходили ближе, пока шум не вытеснил все и не ожил, казалось, сам окружающий подлесок. Закрыв глаза, Стерндейл почувствовал, как колотится у него сердце и клокочет в ушах ток крови, и с огромным усилием заставил себя отрешиться от звуков и сконцентрироваться на том, чтобы врыть лапы в землю и преодолеть все естественные инстинкты, понукающие его улететь прочь.
Худшее произошло. Один из петухов помоложе решил, что представился шанс оспорить лидерство Стерндейла и проявить себя, и взмыл прямо в сторону ружей. Перепуганные юные курочки внезапно окончательно запаниковали и, видя, как взлетает их петух, последовали за ним. Только Стерндейл, другие ветераны и три-четыре менее пугливые курочки сохранили присутствие духа и остались, где были. Старый фазан, у которого на душе словно кошки скребли, прождал несколько душераздирающих секунд, и на лес внезапно навалился жуткий хаос грохота, когда уркку выпалили и птицы с тошнотворными ударами посыпались на снег. Воздух был полон пронзительных криков боли и страха — это подраненные птицы отчаянно пытались скрыться в подлеске, оставляя на снегу яркий алый след. Ружейный треск прекратился, уркку кричали и смеялись, радуясь размерам своей добычи. Стерндейл и прочие, боязливо припавшие к земле в рододендронах, слышали громкий хруст подлеска — это собаки ринулись туда, чтобы подобрать подранков и мертвых и принести их своим хозяевам. Внезапно Стерндейл увидел в нескольких шагах от себя высокую золотистую фигуру с угрюмым выражением на морде. Фигура остановилась, развернулась и побежала обратно туда, откуда пришла.
— Сэм, — как можно тише прохрипел Стерндейл, и пес остановился, огляделся, и, приметив фазана, осторожно подошел к нему.
— Резня, — провыл пес, — избиение. Что пошло не так?
— Неопытность и паника, Сэм, но тебе лучше вернуться обратно, или твой человек оставит тебя сегодня без еды, или, того хуже, может даже тебя выгнать. Ты должен держаться у него в милости; нам отчаянно нужна твоя информация. Смотри, там молодая курочка, она мертва как камень, подбери ее и быстро уноси к своим.
