Странные Псы - [7]
И снова хорошо не вышло.
Когда она обернулась, псы были здесь.
Она не слышала, как они ковыляют в темноте, однако они стояли здесь, прочно, как камни. Пять их морд выглядели так, словно они извинялись за вторжение.
— Что? — крикнула Кара, махнув на них мокрой рукой. — Что ещё?
Передний пёс — тот самый вожак, что и в предыдущий раз — сел на задние ноги мордой к ней. Его ноги, в которых, казалось, слишком много суставов, чопорно сложились. Она шагнула к псам с желанием стукнуть, наорать, или ещё чего-нибудь. Всё, что сможет отвлечь её от страданий. Она схватила с тележки лопату, держа её как оружие, но псы не реагировали. Казалось, она лишь сбила их с толку. Она замерла на три долгих, судорожных вздоха, мокрых, холодных и болезненных как только что сорванная болячка, а потом села на тележку рядом с птичьим телом, и зарыдала. Труп сдвинулся, когда трясся в тележке, его кожа блестела от того, чем бы ни был этот воск смерти.
— Я не собиралась ничего ломать, — сказала она. — Я не хотела ничего ломать. А оно всё просто взяло и… сломалось, а я… я… я…
Опять послышался странный звук. «Ки-ка-ко, ки-ка-ко», но вместо дезориентации теперь он вызывал чувство комфорта. Кара воткнула лопату в мягкую землю рядом с тележкой и положила руки на колени. Псы подошли ближе. На миг она подумала, что они собираются утешить её. А что они на самом деле собираются делать, она не понимала, пока один из них не дотянулся своей широкой мордой до тележки и не взял тело птицы в пасть.
— Нет! Эй! Так нельзя! Это не еда! — она схватила птицу за жёсткие мёртвые ноги, но пёс уже рысью бежал прочь, и остальные пошли следом за ним в тёмный лес, в туман. — Подождите! — закричала Кара, но «ки-ка-ко, ки-ка-ко» звучало всё менее отчётливо, а потом, словно по щелчку выключателя, наступила тишина. Кара стояла, не помня, как оказалась на ногах. Закат кончился, на землю упала полноценная ночь, и небо над ней усыпало звёздами. Два птенца нектарницы на пруду тихо хрюкали в животной тревоге.
Её запястья холодили всё ещё мокрые манжеты. Она опустилась на землю и легла спиной в клевер, слишком выжатая, чтобы заплакать. Звуки леса вокруг неё, казалось, медленно становятся громче. Мягкий стук послышался слева от неё в ответ на два таких же сзади. Шум крыльев. Сердитый клёкот нектарниц, которых она всё ещё должна была как-то поймать и как-то усадить в гнездо. Как-то накормить. Всё было ужасно, а она даже не могла пока остановиться. И это делало всё ещё хуже.
Высоко вверху прямые луны переливались и сияли, и огни пульсировали вдоль их кромок пока они занимались своим делом, каким бы чёртом оно ни было.
Упиваясь своим горем, Кара не видела связи между лунами и псами. Не видела до тех пор, пока, много позже, её брат Зан не был уже мёртв.
Лакония была лишь одним из более чем тринадцати сотен новых миров. Её родители, как и остальные в первой волне, шли сюда как изыскательский отряд. Мать Кары взяли как инженера-технолога, отца как геолога. Её взяли как ребёнка.
Она видела в мамином планшете фото, на котором была она сама в герметичном подгузнике, плавающая в невесомости в семейной каюте на «Сагане». Корабль и сейчас был на орбите — бледная быстрая точка, если солнце светит на него под нужным углом — но его она совсем не помнила. Зан родился через год после того, как они совершили высадку, и Кара не помнила и этого. Её самым ранним воспоминанием было как она сидит на стуле в доме и рисует в редакторе на планшете, а её мама в это время поёт в соседней комнате.
А вторым самым ранним воспоминанием было как пришли военные.
Её родители не говорили об этом, так что Кара собрала всю историю из кусочков и обрывков подслушанных разговоров. Что-то случилось на той стороне врат. Может, взорвали Землю. Или Марс. А может, и Венеру, хотя она сомневалась, чтобы там кто-нибудь жил. Что бы ни произошло, оно означало, что научная экспедиция, которая была только разведывательной и должна была находиться здесь пять лет, теперь становилась постоянной. Военные создали правительство. У них был корабль на орбите и зачатки городов, которые они уже строили на поверхности. Они создали этот город. Они установили правила, по которым город работал. У них был план.
— Вы, возможно, заметили, — сказал инструктор Ханну, её учитель, — что орбитальные платформы были активированы.
Класс располагался в старом кафетерии, оставшемся со времён первой высадки. Десять на восемь метров, со сводчатым потолком и армированием, которое позволяло ему во втором назначении быть штормовым укрытием, ну или позволяло бы, если бы здесь когда-нибудь случались шторма достаточно суровые, чтобы потребовалось укрытие. Внутренний слой, предназначенный для создания герметичной замкнутой среды, начал белеть и шелушиться по краям, но преждевременные страхи насчёт необходимости карантина при взаимодействии с экосферой Лаконии остались на обочине, так что восстанавливать покрытие никто не торопился. Окон здесь не было, весь свет исходил из керамических светильников, вмонтированных в стены.
— Нас просят приглядывать за всем, что здесь будет меняться, — продолжил он, — и обо всем докладывать военным.
Лето — пора войны для Вольных Городов.Капитан Маркус Вестер стремится выбраться из Ванаи до того, как начнутся сражения. Его лучшие дни давно позади, и работа простым охранником каравана выглядит предпочтительней службы в войске какого-то местного князька. Даже на маленькой войне можно расстаться с жизнью. Но капитану нужны люди, которыми он будет руководить, а солдаты Вестера были арестованы и зачислены в ряды армии правителя Ванаи.Перед Ситрин Бел Саркур стоит задача — вывести из зоны военных действий «сокровища нации».
«Полоска земли вдоль реки Таунис, в черте огромного города Неврипал, называлась Независимый Северный Берег и в состав города не входила. Образовавшись как политическое недоразумение, когда столетия назад волшебники Ханской Империи взмолились о мире после Войны Десяти Императоров, земли вдоль спокойной темной реки были отданы Совету Нестрипона, но для зимнего дворца Ханской Империи и земель вокруг него, так любимых Императрицей, сделали исключение. В качестве сентиментального жеста доброй воли, которые часто следуют за войнами между монархами из одного семейства, земли формально оставили в собственности Ханской Империи, пусть там и не было ни граждан, ни органов власти.
Странный, экзотический мир…Здесь на руинах древней империи образовались города Хайема, коими управляют могущественные властители — хаи, и коим вечно угрожает воинственный сосед — царство Гальт.Здесь поэзия имеет магическую силу, ибо только поэты в силах призывать и подчинять своей власти таинственных духов — андатов, способных помочь людям и в мирные дни, и в грозную годину войны.Но Ота, знатный юноша из города Сарайкет, не хочет ни власти над андатами, ни жребия поэта, ни могущества политика. Он мечтает о свободе и преуспевании, которыми в этом мире могут обладать лишь купцы и мореплаватели…Впрочем, судьба не спрашивает, хочет ли избранный ею соответствовать своему предначертанию.И вскоре Ота и его лучшие друзья — поэты Маати и Семай — оказываются замешаны в смертельно опасный заговор, цель которого — уничтожить законного властителя Сарайкета и посадить на его место умную, сильную и хищную женщину, готовую на все ради вожделенной цели…
Мира больше нет. Есть только война — война между городами Хайема и их вечными недругами — могущественными гальтами.Будет кровь. Будет сталь. Будут тысячи и тысячи павших.То, что предначертано, уже не остановить… людям.Но есть в этом мире сила, далеко превосходящая человеческую, и имя ей — андаты, таинственные духи, которых вызывают силой поэтического слова.Андатам, похоже, надоели бесконечные людские войны.Особенно — сильнейшему из них — тому, которого наивно считает своим слугой молодой хайемский поэт Маати.Что-то пошло не так — и теперь могущественный дух сам решит, каким быть будущему людей.Мир должен быть вечным и нерушимым — такова воля андата.Даже — если недавних врагов придется навеки связать страшными условиями нового договора…
Странный, экзотический мир…Здесь на руинах древней империи образовались города Хайема, коими управляют могущественные властители — хаи, и коим вечно угрожает воинственный сосед — царство Гальт.Здесь поэзия имеет магическую силу, ибо только поэты в силах призывать и подчинять своей власти таинственных духов — андатов, способных помочь людям и в мирные дни, и в грозную годину войны.Но одному из андатов — Безымянному — не по вкусу состоять на службе у Хешая, славного поэта города Сарайкет. Он желает свободы и власти — а потому затевает рискованную и опасную игру, цель которой — погубить поэта и способствовать Гальту в завоевании Сарайкета.Своим орудием Безымянный выбирает Отз, знатного юношу, сбежавшего из школы поэтов и состоящего в обучении у купца, его друга детства — любимого ученика Хешая Маати и его возлюбленную Лиат…
В данную книгу вошли два ранних романа Джека Вэнса — «Золото и железо. (Рабы Клау)» (1952) и «Кларджес. (Жить вечно)» (1956).Золото и железо (Рабы Клау):Рой Барч, первый землянин, захваченный рабовладельцами-клау и отправленный ими на планету Магарак, должен был решить задачу сверхчеловеческой сложности — найти способ вернуться на Землю и предупредить людей о космической угрозе. Иначе все население его родной планеты могло вскоре оказаться в рабстве у инопланетян.Кларджес (Жить вечно):Гэйвин Кудеяр тщательно скрывал свое прошлое.
Где-то далеко в космосе умирают маленькие, пушистые крупики, им надо помочь. И вот Корнелий Удалов в дождь и слякоть отправляется…, нет не в космос, а на окраину Великого Гусляра — именно там находится спасение крупиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вот так бывает, подписал договор и оказался далеко от дома. Теперь задача вернуться, но это не просто.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
Когда исследователи прилетели на Венеру, они думали, что оказались в диком, первобытном мире. Но все оказалось не совсем так....