Странные происшествия в бездымный день - [17]

Все шло более или менее привычно до вчерашнего дня. Вчера утром появился в резиденции общества «Знание — сила» этот столичный профессор Давыдов. Черт с ней, с его лекцией, в конце концов, но он читал ее… бесплатно! Вот что возмутило товарища Органова, который за всю свою жизнь ухитрился не прочитать даже самой куцей лекцийки «за так»!

«Гуманист, так сказать, благотворитель, — мысленно поносил Органов своего столичного коллегу, — общественник, антигонорарник… Делает карьеру, не иначе… подрыватель основ… в полном смысле альтруист, так сказать, бессребреник… чтоб ему навек охрипнуть, стать заикой и онеметь».

Но заклятья лектора-рекордсмена не подействовали — профессор Давыдов успешно прочел свою лекцию, и Органов, присутствующий на ней, со скорбью подумал, что если такие лекторы будут наезжать в Ново-Дарьинск чаще, то ему придется оформлять пенсию.

Дело в том, что Органов в свое время сделал некое открытие, очень помогающее ему слыть лектором-универсалом, экциклопедистом. Он считал, что залогом успеха любой лекции является непонятность. Лектор должен говорить много, но ни о чем. Тогда у слушателей создается такое ощущение, что они, с одной стороны — вроде все понимают, а с другой стороны — смысл лекции от них безнадежно ускользает. Таким втекающе-вытекающим методом можно было читать лекции по истории гончарной игрушки, космонавтике, о достижениях хирургии, проблемах воспитания дошкольников, теории кулинарного дела, вопросах строительства очистительных сооружений и так далее.

Процентов на восемьдесят лекции Органова состояли из вводных слов, формул-штампов, повторов и обращений, никакого отношения к основной теме не имеющих. Благодаря фразам-паразитам за тридцать-сорок минут Органов умудрялся, ничего не сказать по существу о предмете лекции, настрогать такой ворох словесной стружки, что сквозь него уже невозможно было добраться до смысла, до сути темы.

— Я вас приветствую, дорогие товарищи! — начинал Органов, вдохновенно ероша рыжую шевелюру. — Очень рад новой очередной, так сказать, встрече с высоко уважаемой аудиторией! Вижу среди вас товарищей, которые уже неоднократно бывали на моих лекциях — польщен, польщен, спасибо. Сегодня, а именно в данный момент, прямо сейчас, мы начинаем разговор об одной, единственной в своем роде и в своей области, из фундаментальных тем, проблеме животрепещущей и актуальной, которую многократно и, надо сказать, не без успеха, освещали в своих передовых творениях — не будем бояться этих слов — лучшие умы данного конкретного этапа современности. Среди гигантского числа (подчеркиваю — гигантского!) стоящих перед современным обществом проблем, задач, вопросов, требующих разрешения, и разрешения немедленного, особое место занимает предмет нашей сегодняшней лекции. Избрав данную тему, мне кажется, мы не раскаемся и не будем сожалеть, что остановили свое внимание именно на ней. Как говорит в своей книге буржуазный философ О’Кокиль, ученый, далекий от марксизма, но тем не менее собравший необычайно большой, я бы сказал, даже более того — обширнейший! — фактический материал по интересующей нас сегодня теме, «в любом явлении действительности бьется пульс современности, надо уметь его прощупать». Итак, чтобы во всем объеме представить себе интересующее нас, как говорится, явление, в общем и целом, в частностях и в деталях, я позволю себе подчеркнуть именно значение каждой детали, точнее говоря, кажущейся мелочи, ибо мелочей, как вам известно, в настоящей науке не бывает — так вот, чтобы сформулировать все — мало, разумеется, одних только слов. Нужны, конечно, и кинокадры, и диапозитивы, и, простите за выражение, карты… хе-хе… географические, конечно, а также многие другие наглядные пособия. Но в связи с тем, что у нас очень ограничено время, мы едва-едва, как мне представляется (и вы в этом, надеюсь, убедитесь!), уложимся в него, не прибегая к демонстрации кино и, простите за термин, голограмм.

Подобным образом Органов мог говорить часами. Молодые лекторы называли органовский стиль «мертвой зыбью» — водянистые, бессодержательные фразы волнами наступают на слушателя, убаюкивают его, притупляют восприятие, обволакивают, как вата.

Кончал Органов свою неплохо оплачиваемую трепатню традиционным финалом, который он позаимствовал у одного остроумного литературного критика:

— Итак, товарищи, тем не менее, но тем более, и скорее более чем менее, да здравствует то, благодаря чему, несмотря ни на что! Спасибо за внимание!

На Органова неоднократно и часто жаловались. Его прослушивали комиссии и общественные комитеты, но все оставалось по-прежнему: рекордсмена лишь слегка журили, давали ему советы, но раз и навсегда отставить его от слушателей никто не решался.

Поэтому комиссий и проверок, различных аттестационных прослушиваний, контролеров и ревизоров Органов не боялся. Его пугала лишь конкуренция лекторов-общественников. Все больше и больше специалистов читали лекции бесплатно, да к тому же выбирали темы настолько интересные и любопытные, что аудитории ломились от посетителей.

— Слушателей, жаждущих приобщиться к сокровенным истокам наук, на мой век хватит, — говаривал в таких случаях Органов. — Но эта новая волна — чтение без вознаграждения — меня эмоционально угнетает. Так ведь скоро за лекции платить совсем перестанут! А я привык жить широко, нараспашку! У меня, работника, не будем бояться этих слов, умственного труда, клетки мозга прожорливее, а активное серое вещество требует гораздо больших затрат, чем это формально зафиксировано в среднестатистических цифрах! Нет, нет, не хвалите мне лекторов-общественников, они вульгаризируют великий принцип «От каждого по способностям — каждому по труду». За свой труд я хочу получать, не будем бояться этого слова, материальную компенсацию!