Странное счастье сэра Роберта Ардаха - [5]

Обе сестры были жизнерадостны и очень красивы но на этом их сходство и кончалось. Девушки разнились не только внешне склад их характера являл не менее разительное отличие.

Белокурая красавица отличалась мягкостью натуры и уступчивостью, которую физиогномисты обычно приписывают особам ее типa. В поступках она руководствовалась скорее минутными порывами, нежели глубокими чувствами, и потому чаще, чем сестра, становилась игрушкой обстоятельств.

Эмили, напротив, была девушкой твердой и решительной. Ее нельзя было назвать увлекающейся натурой, однако чувства ее отличались силой и глубиной. Ей недоставало веселой живости младшей сестры, но она и не страдала присущим той легкомыслием. Окружающие прислушивались к ее мнению; друзей она выбирала с умом, в любовных увлечениях действовала не торопясь, но более целеустремленно. Такая твердость характера ни в коем случае не делала ее похожей на мужчину и нимало не портила женственной мягкости манер.

Довольно долго сэр Роберт Ардах был одинаково внимателен к обеим сестрам, и светское общество терялось в догадках относительно того, которая же из них станет его избранницей. Наконец сомнения разрешились: сэр Роберт сделал предложение черноволосой красавице Эмили Ф-д, и она его приняла.

Свадьбу справили пышную, как и приличествует отпрыскам знатных и богатых семей. Сэр Роберт и леди Ардах отправились провести медовый месяц в фамильное имение Касл-Ардах, недавно перестроенное так, что теперь оно казалось почти роскошным дворцом.

То ли выполняя пожелание молодой леди, то ли потакая какому-то собственному капризу, сэр Роберт резко переменил привычки и из расточительного весельчака, модного светского щеголя превратился в тихого домоседа, деревенского затворника. Теперь он редко наезжал в столицу и задерживался в ней не дольше, чем требовали самые неотложные дела.

Леди Ардах, будучи лишенной шумного светского общества, не страдала, однако, от тишины и одиночества, ибо сэр Роберт возобновил у себя в поместье старинные традиции щедрого гостеприимства. Друзья и родственники его жены могли приезжать в гости, когда им заблагорассудится, и жить в замке сколь угодно долго, и, поскольку развлечений в замке было предостаточно, мало кто отвергал приглашения сэра Роберта и его очаровательной супруги.

Так, в тишине и покое, прошло много лет.

Надежды сэра Роберта и леди Ардах на прибавление семейства не оправдались. За эти годы случилось лишь одно событие, достойное внимания: сэр Роберт привез из-за границы слугу, называвшего себя то французом, то итальянцем, то немцем. Он одинаково свободно говорил на всех этих языках; казалось, ему доставляет удовольствие дурачить любопытных гостей, которые на досуге желали поболтать с ним или, заинтригованные необычной внешностью лакея, принимались выпытывать, откуда он родом.

Сэр Роберт называл его Жаком, на французский манер; прислуга же за глаза величала не иначе как ?Джек-дьявол?. Прозвища этого он удостоился как за злобный нрав, так и за нежелание становиться на одну доску с теми, кто считал себя его ровней. Завеса тайны, окутывающая замкнутого угрюмца, отнюдь не внушала доверия его собратьям-слугам, поговаривавшим, что на самом деле этот человек втайне повелевает всеми поступками сэра Роберта и, чтобы вознаградить себя за показную услужливость и самоотречение, заставил своего так называемого хозяина принести присягу на верность.

Внешность этого человека была, мягко говоря, чрезвычайно странной. Он был невелик ростом, и недостаток этот усугублялся искривлением позвоночника, таким сильным, что спина казалась чуть ли не горбатой. Резкие черты лица казались еще острее из-за болезненной бледности, нередко сопутствующей физическим недостаткам такого рода. Волосы, черные, как сажа, свисали на плечи неряшливыми космами. Он никогда не пудрил их, что было весьма необычно для тех дней. У него была неприятная манера ходить, потупив глаза, словно он боялся встретиться взглядом с кем бы то ни было. Эту привычку часто упоминали как доказательство того, что он ?какой-то не такой?, и говорили, что проистекает она не от робости, как у большинства людей; Джек-дьявол, мол, знает, что взгляд его обладает сверхъестественной силой и может выдать его потустороннее происхождение. Он изменил своей зловещей привычке один-единственный раз.

Это случилось в тот день, когда сэр Роберт в очередной раз потерпел жестокое разочарование: после долгих тяжелых родов его жена произвела на свет мертвого младенца. Вскоре после того, как печальная новость разнеслась по дому, один из слуг вышел с каким-то поручением из ворот замка. Навстречу ему попался Жак; против обыкновения нелюдимый лакей обратился к слуге, заметив, что ?сына и наследника, как всегда, не получилось. А шуму-то было!? Он рассмеялся странным кудахчущим смешком единственный случай, когда угрюмый горбун выказал хоть какой-то намек на веселье.

Слуга же был искренне огорчен случившимся он-то надеялся получить короткий отпуск и как следует гульнуть на празднестве в честь крестин и сурово заявил коротышке-лакею, что непременно доложит сэру Роберту о том, что его преданный дворецкий смеется над известием, долженствующим повергнуть в печаль любого верного слугу. Разбив наконец лед молчания, он с всевозрастающим жаром продолжал укорять Жака, как вдруг пылкая речь его оборвалась на полуслове. Опрометчивый слуга был жестоко наказан за безрассудную дерзость: горбун поднял голову и впился в несчастного чудовищным взглядом, демоническим, полубезумным. Эти горящие злобой глаза много месяцев преследовали беднягу в ночных кошмарах и заставляли испуганно вздрагивать даже при свете дня.