Странное наследство - [51]

— Рони, Рони Уолкотт, врежь хорошенько этому жестокому ублюдку! Он чуть не убил меня своим дурацким камнем! Прирежь его, Рони! Рони, прибей его! Втопчи в пол! Вбей в стену! — и почти тут же, без особого перехода, девица заголосила: — Помогите? Миссис Мартин, Мэган! Помогите!.. Рони, брат, отпусти его сейчас же! Ты же почти придушил босса, Рони! Отпусти Берни Дугласа, Рони!

Подскочив к двери, Оливия дрожащими руками пыталась отодвинуть тугой засов, где за дверью, соединив свои голоса в один тревожный вопль, миссис Мартин и Мэган Матайес так же кричали:

— Оливия! Олли! Открой, девочка! Отопри засов! Оливия! Что происходит?! Оливия, отзовись! Ты жива, Олли?! Берни, Берни, не трогай ее! Прости ее за то, что она так жестоко обманула тебя! Она это не со зла, Берни!

Берни Дуглас сидел на полу, прислонившись спиной к стене, потирая ладонью горло и прикрыв глаза. Справившись наконец с засовом и впустив в каморку перепуганных женщин, Оливия сразу же кинулась к пострадавшему и заботливо склонилась над ним:

— Берни, дорогой мой! Рони тебя не покалечил? Нет?! Он тебе ничего не повредил?! — она с неприязнью посмотрела на индейца и капризно выдала: — Рони, дорогой, вечно ты со своими дикарскими замашками! Кто тебе приказал его душить по-настоящему, Рони? Ты же его чуть не убил совсем, насмерть, братец!

Мэган с изумлением взглянув на разыгравшуюся сцену, немного успокоилась и философски заметила:

— И кто разберет этих странных леди? Что им нужно от мужчин? То орала: «Прирежь!». Теперь кричит: «Не трогай!», — и вышла из комнаты, оставив дверь распахнутой.

Миссис Лиззи Мартин так же не сдержала негодования и ворчливо заметила, точно была гувернанткой девушки:

— Мисс Оливия Гибсон! Дитя, в каком виде ты стоишь перед мужчинами?! Быстро накинь что-нибудь, Оливия! Неприлично так вести себя добропорядочной мисс! Оденься немедленно, мисс Оливия Гибсон!

— Принесите Берни воды, милая Лиззи! Прошу вас! — Оливия была в истерике, но теперь уже совсем по другому поводу. — Мэган! Мэган!.. Слышишь?! Принеси воды!.. Берни Дуглас потерял сознание! Берни, дорогой! Открой глаза! Дай знать, что ты жив, прошу тебя, мой любимый!.. — девушка не обратила внимания на замечание миссис Мартин. Она опустилась на колени и нежно гладила Берни Дугласа по плечам, шее, бледным щекам. Стянула с него шелковый шейный платок, расстегнула рубашку, обнажив грудь, покрытую буйной растительностью. — Рони, что ты стоишь, точно столб? Принеси воды! Видишь, как ему плохо?! Он из-за тебя потерял сознание, понимаешь, Рони?!

А Берни Дуглас уже пришел в себя. Он тоже решил немного схитрить. Ему давно не было так хорошо, как в эти минуты. И он желал продлить охватившее его блаженство еще, еще, еще!.. Оливия! Оливия!.. Словно музыка звучало в ушах нежное, очаровательное имя!.. Оливия! Олли! Олив! Ливи!.. Да! Он уже решил, что будет звать ее Ливи!.. Обманщица! Врунья! Притворщица! Нахальная, наглая притворщица!.. Но как мила и прелестна!.. А какова миссис Абигейл Гибсон? Интересно, чем она руководствовалась, обманывая его и принуждая стать опекуном ее столь очаровательной внучки?!

Отдышавшись, молодой человек теперь вовсю наслаждался нежными прикосновениями горячих девичьих пальчиков. Немного шершавых, обветренных. Он наконец-то понял, отчего его так тянуло к этому маленькому строптивому крысенышу! Можно обмануть зрение мужчины, нацепив на женщину какое угодно хламье. Но нельзя обмануть подсознание, интуицию, обоняние, наконец. До него только сейчас дошло, что от Оливии всегда пахло яблоками и молоком.

Хотелось украдкой немного приоткрыть глаза, чтобы посмотреть на Ливи. Но он продолжал изображать из себя пострадавшего, бессознательного человека и при этом глубоко и с наслаждением вдыхать запах ее кожи, духов, новой одежды, снова и снова вспоминая, как она рванулась к двери с диким визгом!.. Тоненькая, в черных туфлях и шелковистых чулочках телесного цвета, в кружевных панталончиках до колен, в коротенькой полупрозрачной сорочке, с незатянутой в корсет маленькой грудью… О, Боже! Неужели это было только видение? Греза из его сокровенных снов и тайных мечтаний!

Берни осторожно пошевелился, приоткрыл один глаз. Взгляд заскользил по вьющимся черным волосам, по длинной шее, открытым плечам, нежным ключицам. Две тоненькие бретельки еле удерживались на покатых плечах, тонкий батист сорочки натянулся на выпуклых местах совершенно очаровательных грудок, обрисовывая еще более очаровательные пупырчатые соски. Они, должно быть, нежно-розовые и пухлые, словно эти соблазнительные губки!.. Он снова опустил веки и застонал уже от вожделения. Возбуждение все сильнее овладевало им. И было оно сейчас таким, какое охватывает любого юношу в первых мужских, чувственных сновидениях, заканчивающихся первыми сладчайшими оргазмами.

Ах, если бы не этот индеец Рональд Уолкотт, застывший неподалеку точно соляной столб у стены Содома! Если бы не миссис Лиззи Мартин, с недоверчивым и одновременно недовольным выражением лица, склонившаяся над Оливией! Если бы не эти, раньше времени прибывшие компаньоны, замершие в коридоре с растерянными и одновременно сладострастными от любопытства лицами! Тогда он показал бы этой премиленькой лгунье, врунишке, обманщице, притворщице, как и чем умеют любить и ласкать это прелестное видение настоящие мужчины! Уж он бы не оконфузился, как тогда с Молли!