Странники между мирами - [8]
Талиессин, впрочем, явил обычное свое безразличие к бедам, постигшим его приближенного. Как ни в чем не бывало он обратился к Адобекку, который изо всех сил хмурил брови:
— Господин королевский конюший, прошу предоставить нам ночлег.
— Ладно уж, — проворчал Адобекк. — Но учтите, я потребую объяснений!
— Да как хотите, — равнодушно ответил принц. — Можете требовать, на здоровье...
И первым вошел в дом.
Адобекк устроил его высочество в комнате, которая некогда принадлежала Эмери. Впервые в жизни Эмери отправился в путь, оставив свои клавикорды дома. Старший брат не представлял себе жизни без музыки. Громоздкий инструмент всегда сопровождал его, куда бы он ни направился. Теперь клавикорды дремали в комнате, и казалось, что Эмери совсем недавно вышел за дверь — и скоро вернется.
Принц быстро оглядел комнату, поставил лампу на стол и принялся срывать с себя одежду — торопливыми, лихорадочными движениями. Бросив ее на пол, метнулся к чашке для умывания. Плеснул себе в лицо воды, несколько раз резко вдохнул и выдохнул, после чего вскочил на кровать, завернулся в одеяло и упал как подкошенный.
Следовало заснуть как можно скорее, чтобы эта ночь осталась позади. Утром многое разрешится. Утром он, по крайней мере, сможет увидеть глаза своих спутников. И хриплые голоса сплетников с окраины перестанут эхом отдаваться в его ушах.
Свиту принца Адобекк устроил в кухне, где только сегодня утром постелили на пол свежую солому. Молодые люди не возражали. Лишь бы передохнуть до утра, а там можно будет вернуться во дворец и привести себя в порядок. К тому же спорить с Адобекком было небезопасно.
Ренье решил ночевать с остальными. Ему не хотелось сейчас объясняться с дядюшкой. И тем более — демонстрировать ему свои синяки и шишки. Быть бесславно побитым в трактирной драке — увольте!
Огонь в кухонном очаге едва теплился: прислуга всегда оставляла на ночь горячие угли, чтобы можно было в любое мгновение раздуть их и согреть для господина Адобекка воду или молоко: у королевского конюшего случались самые неожиданные капризы.
В неверном теплом свете Ренье увидел своих товарищей: Госелин сидел, подтянув колени к подбородку, а Агилон почти совсем закопался в солому, подгребая ее себе под бок. При появлении Ренье они оба дружно уставились на него.
— Удобно вам? — спросил Ренье.
— А что, твой дядя и тебя сюда изгнал? — осведомился Агилон. — Я уж думал, ты будешь ночевать у себя в детской.
Ренье махнул рукой.
— Не хотел с ним объясняться. Он странный человек.
— Вот уж точно, — проворчал Госелин.
— Устроил принца — и ладно, — добавил Ренье, усаживаясь рядом с Агилоном.
— Кстати о принце, — заговорил Госелин, — мне кажется, я пропустил что-то важное. Что случилось на постоялом дворе?
— Обычная драка. — Ренье махнул рукой и показал на распухший висок. — Лично мне досталось. Ему — еще не знаю, не имел возможности рассматривать.
Все трое помрачнели, переглянулись. Агилон высказался:
— Если у его высочества хотя бы вполовину так распухла рожа — королева продаст нас в рудники своему родичу герцогу.
— Полагаю, до этого не дойдет, — с самым серьезным видом возразил Госелин. — В намерения ее величества не входит усиление северного герцогства.
— Откуда такая уверенность в своих силах? — возразил Агилон. — Нам хоть какое дело поручи — что угодно развалим, не то что рудники.
— Следить за принцем — труднее, чем долбить кайлом скалы, — заявил Госелин.
— Вот и попробуем сравнить, — заключил Агилон с видом полной покорности судьбе. И обратил взор на Ренье: — Из-за чего там все случилось?
— Нет, это лучше вы мне скажите, где вас так долго носило? — взорвался Ренье.
— Неважно... Мы ведь успели вовремя, — махнул рукой Агилон. — Кто начал драку?
— Разумеется, принц, — ответил Ренье.
— Ну разумеется! — Агилон вложил в эти слова столько иронии, сколько сумел в себе отыскать.
— Нет, в самом деле! — сказал Госелин. — Почему он разозлился?
— Потому что болтуны и сплетники назвали наследника престола ублюдком и выродком, — ответил Ренье. — Они говорили о том, что кровь Эльсион Лакар — отрава, а сами Эльсион Лакар и особенно их отдаленные потомки — неполноценные существа.
Госелин молча отвернулся, Агилон, напротив, слушал жадно: ему всегда нравились сплетни, и чем грязнее, тем приятнее они щекотали воображение. Он поднял брови с нескрываемой насмешкой:
— И что же во всем этом так возмутило принца?
— Не знаю... — признался Ренье. — Все. Возможно, то, что они говорили о его матери.
— А что они говорили о ней? — тотчас спросил Агилон.
Ренье покачал головой.
— Не могу повторить. Неважно. И еще — что принц не мужчина... и не женщина... вообще — никто. Извращенец.
Он поднял глаза на Агилона почти робко — не сомневаясь в том, что тот хотя бы покраснеет. И уж в любом случае признает за принцем право на негодование.
Но ничего подобного не случилось. С лица Агилона так и не сошла ироническая улыбка.
— А разве это неправда? — осведомился он как ни в чем не бывало.
Ренье тихо переспросил:
— Что — неправда?
— Что принц — извращенец, что он не может иметь близости с женщиной... Это же правда.
Ренье чуть раздул ноздри; у него разом онемели скулы и губы — он не мог выговорить ни слова. Агилон заметил это.
Новую серию издательства Salamandra P.V.V. «Темные страсти» открывает декадентско-эротический роман известных литераторов начала XX в. В. Ленского и Н. Муравьева (братьев В. Я. и Н. Я. Абрамовичей) «Демон наготы». Авторы поставили себе целью «разработать в беллетристических формах и осветить философию чувственности, скрытый разум инстинктов, сущность слепых и темных влечений пола в связи с общим человеческим сознанием и исканием окончательного смысла». Роман «Демон наготы» был впервые издан в 1916 г. и переиздается впервые.
Действие неоготического романа некогда популярного, но забытого писателя Владимира Ленского (1877–1932) «Черный став» разворачивается на фоне полу-реалистической, полу-лубочной гоголевской Украины. Мистические страхи и роковые страсти, чертовщина и колдовство, легенды прошлого и зловещие развалины, демонические разбойники, пьяницы-селяне и цыганские костры — для всего этого нашлось место на страницах «Черного става». Роман вышел в свет незадолго до революции и переиздается впервые.
Раз в четырнадцать лет две луны, что светят над государством, в котором правят потомки короля-человека и эльфийской принцессы, сходятся в опасной близости. Одна из них посвящена рыцарю Ночи и ярче светит в краях, где живут эльфы. Вторая, принадлежащая рыцарю Солнца, любит заглядывать в лица спящим людям. Но тяготеет над лунами проклятие сумерек, и обречены они столкнуться. И тогда прольется кровавый ливень, звезды не удержатся на небе… и все живое умрет.
Брак принца-человека с эльфийской девушкой принес в мир людей богатство и процветание. Но идет время, оскудевает кровь эльфов в жилах правящей династии, и королевство приходит в упадок. Именно в это трудное время сплетаются судьбы героев романа и именно в это время каждому из них приходится выбирать свою дорогу. Для одних из них это будет дорога смерти и предательства, для других это станет дорогой славы.
Трое из народа эльфов стояли на самой границе туманного приграничья и смотрели с холма вниз, на синюю реку и зеленые холмы, на деревья с ярко-красными стволами. С того места, где находились трое, эльфийский мир выглядел ярким, как детский рисунок, – незамутненным никакой скверной, недоступным ни для какого зла.И так должно было оставаться навечно. Но страшные серые кровожадные твари, наводнившие сопредельное Королевство, где правят потомки короля-человека и эльфийской принцессы, пришли теперь и в их мир.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.