Странники и островитяне - [7]

— Иногда они кажутся слишком легкими, — ответил мальчик. — Но мне все равно интересно, о чем вы будете рассказывать на следующих занятиях.

Учитель задумчиво смотрел на него, все еще вертя в руках свою трубку.

— Пора идти в класс, — наконец сказал он. — Где мой колокольчик?

На другом конце двора дети уже начали строиться в шеренгу.

Контора Герольда

Утро уже подходило к концу, когда волшебник прервал работу, вышел в приемную и поставил чайник на плитку. От вяжущего вкуса растворимого кофе его передернуло, и тут он вспомнил, что в следующий понедельник сюда придет Элис. Это и была та самая светловолосая женщина, чье изображение Леонардо так тщательно спрятал от посетителей. Интересно, умеет ли она готовить приличный кофе?

Он познакомился с Элис в один из своих обычных визитов в Контору Герольда. Герольд была чиновником, в чьи обязанности входило объявлять королевские решения, обнародовать протоколы заседаний Совета, а также сообщать народу все прочие новости, которые были хоть мало-мальски интересными. Ее контора располагалась в обветшалом кирпичном здании с деревянной пристройкой, куда вела узкая дорожка, отходящая от главной дворцовой улицы к подножию холма. В то время многие люди еще не умели читать, поэтому новости объявляли команды глашатаев. Эти люди с лужеными глотками были наняты, чтобы выкрикивать новости, стоя в специально отведенных для этого местах — на городских площадях, рынках, шумных и оживленных улицах. Любой желающий внести какую-либо новость в еженедельные бюллетени приносил необходимые бумаги в Контору, где после уплаты установленного взноса эта новость регистрировалась одним из служащих. Затем материал сортировали по категориям, переписывали и наконец наклеивали на объемистые куски пергамента, которые назывались «рабочие рулоны». С них служащие снимали копии для еженедельных свитков, с которыми каждый глашатай отправлялся на свое рабочее место. Там он бил в барабан, пока не начинала собираться толпа, тогда он торжественно ломал печать на свитке и принимался выкрикивать новости. Хороший глашатай не просто читал то, что было написано в его рулоне. Хороший глашатай обладал даром сплетать факты в настоящую историю — красочный и завораживающий рассказ, который собирал множество зрителей, разжигал их воображение и держал их в плену, доходя до апогея при сообщении главной новости, после чего они воодушевленно аплодировали, а иногда, в особенно удачные дни, швыряли деньги. Рокот барабана возвещал окончание «выпуска», и слушатели расходились, возвращаясь к своим делам в состоянии почти восторженной радости. Хороший глашатай, работая в районе, где жила публика побогаче, мог по праву стать знаменитостью, иногда даже нанимал собственных музыкантов, чтобы они били для него в барабаны. Выкрикивание новостей зачастую могло оказаться стоящей карьерой.

Леонардо встретил Элис в пятницу. Большая часть работы по предварительным свиткам приходилась на выходные, поэтому накануне Контора Герольда обычно оказывалась удачным местом для встреч с влиятельными людьми, с которыми можно было обменяться кое-какой информацией. Посетители Конторы попадали сначала в длинный и узкий вестибюль, а затем, по неровному старому полу, вымощенному камнями, проходили в большой зал, который, однако, казался тесным из-за того, что был разделен на множество маленьких закутков и отсеков. Пожелтевший потолок поддерживали резные колонны, пошатывающиеся от старости, но это мало кого заботило. Это помещение совершенно не подходило для многолюдной толпы, которая двигалась вокруг столов приема, но горожане приходили сюда поколение за поколением, и никому не приходило в голову, что Контора может куда-то переехать. Оживленная болтовня, раздраженные выкрики служащих «Следующий, пожалуйста!» и взрывы хохота, которые раздавались время от времени, когда кто-то, уже хорошо знакомый с установленным порядком, вдруг понимал, что стоит не в той очереди, — все это создавало чудовищную какофонию, которая, казалось, не имела конца и начала. А так как большинство чиновников в то время все еще носили традиционное одеяние своих братств, дополненное геральдическими символами, толпа являла собой палитру самых несочетаемых красок, которые резали глаз не меньше, чем гомон резал ухо.

Поэтому в ту пятницу, о которой сейчас пойдет речь, фигура волшебника, облаченная в яркие одеяния, не привлекала особого внимания. Он нырнул в толчею и примкнул к веселой, шумной борьбе за места в очередях, змеившихся по направлению к приемным столам. Когда Леонардо наконец-то нашел, как ему показалось, нужную ему очередь, резкий, скрипучий голос внезапно вывел его из привычной задумчивости.

— Ну и ну, неужели это Маг, Мудрый Волшебник? Лучше бы мы встретились в более уютном местечке! — раздалось откуда-то снизу.

Леонардо поморщился, когда услышал такое непочтительное прозвище. Обладательницей хриплого голоса была Вероника, давнишняя его приятельница, один из Старших Клоунов в Департаменте Шута.

— Как делишки, Веро? — крикнул волшебник, преодолев раздражение.

— Лучше всех, дорогуша, — похвасталась Вероника, поднимаясь на ступеньку к старому другу. — Наш департамент нарасхват, всегда таким и останется. Сколько раз я уж это твердила. Всем нужно смеяться, особенно в такое время. Что я говорю тебе все эти годы? В трудные времена волшебник худеет, а клоун всегда остается толстым.