Странник. Зима Мира - [149]

— Послушайте, я специалист по дромидам, она же специалист по ауранидам, и мы оба упорно работаем, стараясь добиться дружеских отношений с отдельными индивидуумами. Это хуже для меня, потому что дромиды не приходят в Порт Като, как аураниды, которые могут появляться в любое время. Они признаются, что обязаны попытаться убить ауранидов… и также сожрать их, кстати, это главный символический акт. Дромиды согласны, что это является оскорблением нашей гостеприимности. Поэтому мне приходится отправляться в их лагеря и хибарки на встречи с ними. Несмотря на эти трудности, она не чувствует, что добилась большего, чем я, прогресса. Мы в равной степени сбиты с толку.

— Что говорят автохроны?

— Ну, оба вида признают, что некогда они жили вместе в дружеских отношениях… немного либо прямо, либо косвенно контактируя, но испытывая значительный интерес друг к другу. Затем, двадцать или тридцать лет назад, все большему и большему числу дромидов не удавались попытки воспроизводства. Все чаще и чаще отвергнутые сегменты не приходят к соглашению — и умирают. Вожди решили, что аураниды — результат ошибки и должны быть уничтожены.

— Почему?

— Символ веры. Нет оснований полагать, что мне удастся в этом разобраться, однако я предположил мотивацию, вроде желания иметь козлов отпущения. У нас есть патологи, исследующие действительные причины, но, представьте себе, сколь же долго это может занять времени. А тем временем нападения и убийства продолжаются.

Кризоула исследовала пыльную землю.

— Изменились ли в некоторой степени аураниды? Дромиды могли бы затем прийти к заключению post hok, propter hok.

— Гм-м! — Когда она пояснила, Хью рассмеялся.

— Боюсь, что я не такой уж культурный человек, — начал он. — Скалистые крысы и кустарниковые рейнджеры, среди которых я рос, уважают учебу — мы не выживем на Медее без этого, — но они не требуют, чтобы мы слишком уж наваливались на нее. Я интересовался ксенологией, потому что мальчишкой у меня был друг дромид, и я провел с ним полный цикл, от женского до мужского состояния и до постсексуального. Это захватило мое воображение — жизнь, являющаяся такой экзотической.

Его попытка повернуть разговор на личные каналы не достигла успеха.

— Что сделали аураниды? — потребовала ответа Кризоула.

— О… У них возникла новая… нет, не новая религия. Это подразумевает особую форму жизни. Назовите это новым Путем, новым Дао. Он включает постепенное перемещение на восток вдоль океана, чтобы принять смерть на холодном Дальнем континенте. Каким-то образом это трансцедентально. Пожалуйста, не спрашивайте меня, как и почему. Ни я… ни Ян… не можем понять… почему дромиды полагают столь ужасной вещью то, что делают аураниды. У меня есть несколько догадок, но это просто догадки. Она шутит, что они все — фанатики.

Кризоула кивнула.

— Культурная пропасть. Пусть у современного материалиста, слегка умеющего сопереживать, оказалась машина времени, и, отправься он в прошлое в Средние Века на Землю, чтобы попытаться разузнать, что вызвало Крестовый Поход или Джихад, ему бы это показалось бессмысленным. Несомненно, он пришел бы к выводу, что всякий, с кем он общался, псих, и единственный возможный способ достижения мира — полная победа одной из сторон. Что неправильно, как мы знаем сегодня.

Мужчина понял, что эта женщина думает так же, как и его жена. Кризоула продолжила:

— Может быть, именно влияние человечества привело к этим изменениям, возможно, косвенным образом?

— Быть может, — признался он. — Конечно, аураниды распространяются широким фронтом, так что те истории на Хансонии, которые мы смогли перехватить, из вторых-третьих рук, относительно Рая, ведут свое происхождение от людей. Я считаю естественным полагать, что Рай располагается в направлении захода солнца. Никто никогда и не пытался обратить туземцев в нашу веру. Но туземцы время от времени интересуются нашими мыслями. А аураниды — заядлые создатели мифов и могут ухватить суть любой концепции. Они также могут пребывать в состоянии экстаза. Даже перед лицом смерти.

— Между тем дромиды вдруг стали развивать новые воинствующие религии, как я слышал. И тогда здесь, на этом острове, вышло так, что эта новая религия обернулась против ауранидов, не так ли? Трагический поворот… хотя, как мне кажется, и не похожий на гонения на Земле.

— В любом случае нам нельзя помогать, пока у нас не станет побольше информации. Вот этим-то мы с Ян и занимаемся. В основном мы делаем обычные процедуры, полевые исследования, наблюдения, изучения, беседы и так далее. Мы также экспериментируем и со сканером сознания. Сегодня ночью на нем будет опробован наш самый сложный тест.

Кризоула, сидевшая прямо, напряглась:

— Что вы сделаете?

— Вероятно, мы отправим бланк. Вы ведь сами ученая и знайте, насколько редко бывают настоящие прорывы. Мы только лишь медленно продвигаемся вперед.

Поскольку она ничего не ответила, Хью набрал воздуха в легкие и продолжил:

— Если быть точным, Ян окультуривает «диких» ауранидов, а я — «диких» дромидов. Мы убедили их носить миниатюрные передающие сканеры сознания и работаем с ними для развития нашей собственной способности. Не очень-то много мы можем принять и интерпретировать. Наши глаза и уши дают нам намного больше информации. И все же это особенная информация. Дополнительная.