— Я не мог представить, что кто-то любит тебя сильнее, чем я, Анжелика.
Я обернулась, вся дрожа, и увидела, стоявшего рядом Ричарда, а в руках у него — брошенное мной в комнате письмо Сорро. Не в силах унять слезы, я бросилась к нему. Ричард обнял меня.
— Отпусти, если любишь, — прошептал король мне на ухо, — он настоящий мужчина, он спас тебя от смерти и оставил там, где тебе будет лучше всего. Я не подумал, что это место может стать для него хуже заточения. Прости. И пойми его.
Крепко обхватив шею Ричарда, я уткнулась носом в его плечо.
— Тихо, тихо… Он сделал так, как было бы лучше для вас обоих. Тяжело расставаться, глядя друг другу в глаза. Сложно отпустить любимого. Он не хотел, чтобы ты видела его слезы. И я поступил бы точно также, окажись я на его месте. Не беги за ним, Лика, дай ему уйти, раз дворец для него как тюрьма, а свобода дороже высоких постов.
Разум говорил, что король прав. Только сердцу от этой правды было нестерпимо больно. Я предупреждала Сорро, чтоб он держался от меня подальше, я знала, что эта рана никогда не заживет. Всхлипнув, я крепко-крепко обняла Ричарда. Он, как и Сорро, не даст меня в обиду. Да, он другой, рассудительный и хладнокровный, совсем не такой, как Сорро. Наверное, и мне стоит измениться.
— Лика, послушай, — он утер слезы на моем лице и не сводил с меня своих глубоких синих глаз, — я признаю вашего сына наследником престола Нордэрда. Я люблю тебя, и его буду любить как своего ребенка.
— Нашего… сына?
— А кому, по-твоему, он оставил свой меч?
Челябинск, 2007–2008
