Странник поневоле - [6]

– К чему оскорбления, Ингвар Янович? – укоризненно заметил Богдан, глядя на латыша снизу вверх и стараясь казаться спокойным. – Вы сами стали предлагать деньги, вы, не я! Неужели вы рассчитывали, что хоть один здравомыслящий человек поверит россказням о Латвийской Академии наук и металлоломе?! Если бы вы рассказали мне правду про полукруг с самого начала, я бы с благодарностью взял вашу тысячу – и был бы рад, простите, до жопы. А вы начали игру на повышение ставок. Ну, не хотите рассказать правду, тогда извольте платить!

Латыш прошёлся по комнате, и было слышно, как поскрипывает кожа его модельных туфель.

– Ладно-ладно, – гость остановился и сделал неопределённый жест рукой. – Я дам тебе пятьдесят тысяч. Показывай полукруг.

Богдан проглотил слюну, собираясь с духом – деньги были просто сумасшедшие для «простого советского человека». Например, за хищение у государства тех же пятидесяти тысяч уже давали «вышку».

– Сначала деньги покажите! – потребовал он.

– Деньги здесь! – Ингвар Янович похлопал рукой по портфелю. – Показывай полукруг!

– Э-э, нет, – Богдан сглотнул и помотал в воздухе пальцем. – Вы покажите пятьдесят тысяч, и я сразу же покажу… – Он осёкся: – Я сразу же схожу к моему знакомому за этой штукой. Он тут недалеко живёт.

Ингвар Янович оценивающе посмотрел на Богдана и зло засмеялся, словно заикал. Богдан понял, что допустил роковой промах.

Гость, продолжая улыбаться, кивнул, небрежно, поднял с пола портфель и открыл его – на сей раз широко, держа одной рукой. У Богдана в этот же момент вдруг что-то остро кольнуло внутри. Какой-то инстинкт шепнул ему: «Хватай со стола бутылку и бей латыша по башке!»

Естественно, как нормальный человек, ни разу ещё реально не боровшийся за собственную жизнь, он так не поступил, а лишь деревянно ухмыльнулся, наблюдая за Ингваром Яновичем.

Некоторое хотя и напряжённое, но всё-таки относительное спокойствие юноши объяснялось ещё и тем, что, как-никак, он уже два года занимался в спортивной секции, где под видом общего оздоровления нелегально изучали неодобряемые в СССР восточные единоборства. Поэтому, хотя Ингвар Янович и был довольно крупным мужчиной, Богдан думал, что справился бы с ним – особенно если сам латыш такими приёмами не владел.

Впрочем, через секунду стало понятно, что ухмыляться было нечему. Ингвар Янович пошарил свободной рукой в портфеле и вынул матовоблестящий пистолет. Или что-то похожее на пистолет с длинным и толстым стволом, как будто на него был навернут глушитель.

Нехорошо усмехаясь, гость повернул маленький тумблер на боку пистолета и сказал уже совершенно иным тоном:

– Мне надо было с самого начала пристукнуть тебя, ублюдок, обыскать квартиру и найти то, что я ищу. Я, правда, не был уверен, что ты живёшь один, а мне лишнего шума не надо. Сейчас я вижу, что ты никого не ждёшь, и, самое главное, полукруг у тебя где-то здесь – ты проговорился!

Он чуть прищурился и вольно или невольно повторил расхожую киношную пошлость:

– Как ты предпочитаешь умереть, ванвир: быстро или хочешь растянуть удовольствие?

Богдан не понял значения слова «ванвир». Он засопел и быстро оглянулся вокруг. Под рукой не было ничего, кроме бутылки на столе, да и та находилась слишком далеко, учитывая, что у противника имелось оружие.

– Так вот, – продолжал Ингвар Янович, – если ты сейчас просто отдашь мне полукруг, я убью тебя тихо и спокойно, без больших мучений. Если ты предпочитаешь помучаться, то я доставлю тебе такое удовольствие, и ты, визжа от боли, расскажешь мне, где лежит моя вещь, но потом всё равно сдохнешь. Ты меня понял!? – Он вдруг резко повысил голос.

Богдан подобрался в кресле, непроизвольно сжимая подлокотник.

– Ингвар Янович, – начал он, – я же сказал вам, что у меня нет этого полукруга – я отнёс его к знакомому…

Латыш помотал головой:

– Ты меня не понял… – он на секунду задумался, а потом ещё раз щелкнул чем-то на своём пистолете. – Начнем с низкого уровня, – пояснил он.

Ингвар Янович вскинул пистолет и нажал спусковой крючок. Из ствола вырвался тусклый белёсый луч и ударил Богдану в правое плечо. Всё произошло в полной тишине, отчего, возможно, казалось ещё более нереальным и жутким.

Впечатление было такое, что по плечу стеганули стальным прутом. Богдан вскрикнул. Рука онемела – реальнее было некуда.

– Ну, как? По носу так же хочешь получить, или по яйцам? – поинтересовался Ингвар Янович с ласковостью кобры. – Надумал сказать, где моя вещь?

Богдан выругался, растирая руку. Пальцы двигались еле-еле.

«Ни хрена себе, познакомился! – подумал он. – Он ведь действительно убьёт меня. Что же делать, тянуть время? Но полукруг придется отдать, а потом он всё равно меня прикончит».

Богдан лихорадочно соображал, что можно сделать в такой ситуации. Он был спортивный, ловкий, достаточно тренированный парень, умел неплохо драться, но что можно противопоставить пистолету, да ещё такому необычному?

– Вы псих, псих, – прошипел он, массируя руку.

Ингвар Янович отошёл от столика на несколько шагов, направляя пистолет на Богдана.

– Полукруг, – процедил он сквозь зубы.

Матерясь, Богдан поднялся на ноги, которые вдруг стали подрагивать, и, придерживая травмированную руку, побрёл в коридор к стенному шкафу.