Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу - [22]

В докладе Селиго одно предложение, несомненно, составляло главное, что интересовало Гитлера в тот момент: оно завершало предыдущую ссылку Селиго на предпочтение Чемберленом альтернативы войне. Сами по себе склонности Чемберлена были для Гитлера недостаточным основанием, чтобы основывать на них свои действия; в конце концов, у Чемберлена они могли изменяться. Но здесь было нечто иное, что не могло измениться до наступления крайнего срока, 1 сентября. Селиго сухо сообщал, что в вооружении остаются большие бреши, особенно в вооружении регулярной армии, но это не столь уж важно для британцев, поскольку их тактические планы, в особенности в начале войны, не предусматривают «сколько-нибудь крупных операций для британской действующей армии».

Это могло показаться Селиго «не важным», но для фюрера это была исключительно важная информация. Французские и британские источники начали считать. Обе страны имели эффективные военные инструменты для использования против Германии: у французов это были наземные силы, у англичан – морские и воздушные. Однако для Гитлера имело значение только одно: подтверждения из Лондона и Парижа, что пока ни Чемберлен, ни Даладье не собирались использовать свои силы в войне на двух фронтах против Германии, когда равновесие сил было не в пользу Германии, в связи с ее операциями против Польши.

Неизвестно, какое из донесений – а их было в это время множество, и все в одном и том же духе – подтолкнуло Гитлера к решению. Все говорило об одном и том же: если Гитлер нанесет удар по Польше, с Запада не последует вторжения, хотя там всегда были реальные силы и возможности для его осуществления. Это был риск, и риск огромный. Вскоре после возвращения фон Тротта Гитлер определил два параллельных направления действий. Он приказал активизировать деятельность по восстановлению отношений с Советским Союзом, чтобы не допустить вмешательства с Востока, а также внес важные изменения в свои планы нападения на Польшу, чтобы избежать вмешательства Запада в самый последний момент.

Эти его указания нашли свое отражение в дальнейшей детализации плана «Вайс», который был подготовлен Кейтелем для командующих войсками. В нем указывался предварительный график наступления, хотя и не упоминалось точное время нападения на Польшу. Однако важность этого документа, датированного 22 июня 1939 года, заключалась в новых «указаниях» фюрера. Он изменил свою тактику и больше не запугивал британцев и французов открытой демонстрацией своих намерений, как перед Мюнхеном. Он решил успокаивать их до последнего, когда для них будет слишком поздно изменить свои решения и прийти на помощь полякам, вынудив Германию к войне на два фронта или, что еще хуже, напав на незащищенный тыл Германии в то время, когда вермахт будет занят операциями в Польше. Для Гитлера это было бы кошмаром. Поэтому было необходимо избегать любых действий, которые могли бы вызвать преждевременную тревогу у западных союзников.

Гитлер отдал приказы, чтобы не делалось ничего, способного вызвать тревогу у населения Германии; призыв резервистов надлежало тщательно маскировать; работодатели гражданским лицам разъясняли, что речь идет только о проведении осенних маневров. Он также указал, что «предложенное высшим командованием армии освобождение в середине июля помещений госпиталей в прифронтовых районах должно быть отсрочено в целях безопасности». Эта мера, безусловно, вызвала бы беспокойство населения и не осталась бы не замеченной разведкой союзников.

Для Гитлера это были дни решений. Он определил порядок нанесения молниеносного удара по Польше; он наметил ход военной изоляции Польши от ее западных союзников и ее политической изоляции от возможной помощи Советского Союза. Он также пришел к выводу, что в долгосрочной перспективе война с Англией неизбежна. Польша, говорил он своим военным на брифинге 23 мая, явится первой ступенью на пути обеспечения успеха в более серьезной борьбе с британцами, которая потребует полной реорганизации экономики Германии и программы вооружений.

Соответственно, спустя день после утверждения Кейтелем польской операции, 23 июня, совет обороны рейха собрался на специальное заседание. Председательствовал Геринг; присутствовали многие гражданские и военные руководители рейха. Геринг сообщил им, что война неизбежна и она потребует тотальной мобилизации всех ресурсов страны. Всем предстоит большая работа. Надо будет призвать в вооруженные силы 7 млн человек; недостаток в рабочей силе на военных предприятиях и в сельском хозяйстве намечалось восполнить за счет переброски рабочей силы из Чехословакии и концентрационных лагерей. В итоге данного заседания наиболее отчетливо обнаружились неэффективность и недостатки военной экономики Германии и ее программы вооружения. Принятые на заседании решения не давали никакого немедленного эффекта, кроме общего расстройства экономики в период ее перевода в состояние тотальной экономической мобилизации.

Все это давало еще больше оснований Гитлеру настаивать на своей концепции блицкрига. Подлинная сущность этой концепции подробно рассмотрена в недавних исследованиях Алана С. Милуорда, в его анализе немецкой экономики того времени. В свое время ошибочно полагали, утверждает Милуорд, что блицкриг означал просто военную тактику нанесения быстрого сокрушительного удара с позиции силы. Блицкриг был как стратегическим, так и тактическим инструментом. Он позволял немцам максимально использовать свою более высокую подготовленность к короткой войне, «которая начнется неожиданно и завершится быстрой победой»; это было средством избежать тотальной экономической мобилизации.