Странная миссис Сэвидж - [3]

) Извините меня, Джефф.

Фэри: Дзинь–дзинь! Дзинь-дзинь! (Берет трубку и передает ее Мисс Вилли)

Мисс Вилли: Алло! Да, доктор, иду. (Возвращает трубку Фэри). А теперь, дорогие, прошу вас не нарушать порядок. Постараемся произвести на нее хорошее впечатление. (Направля­ется к выходу).

Фэри: Мы сейчас ее увидим?

Мисс Вилли: Не знаю. (Достает ключ из кармана жакета, отпирает левую дверь, выходит и запирает за собой дверь).

Фэри (идет за ней до самого порога, останавливается и смотрит на дверь). После жены фокусника у нас здесь не было ничего интересного. Вы помните? Она была ужасно нервная, потому что ее перепиливали пополам. (Становится на колени и смотри в замочную скважину).

Флоренс: Фэри, не делай этого! Унизительно становиться на колени.

Фэри: А разве ты не становишься на колени, когда молишься? Вот и я сейчас произношу молитву: «Боже, дай мне увидеть что-нибудь интересное!»

Ганнибал: Вы что-нибудь видите?

Фэри: Да! Бог сразу услышал мою молитву.

Ганнибал: Что вы видите?

Фэри: Кто-то выходит из кабинета доктора Эммета... Один... два... три незнакомых человека. (Быстро вскакивает). Они идут сюда! (Торопливо оглядывается вокруг). Давайте спрячемся за дверь и будем подслушивать.

Все идут с деловым видом к двери.

Ганнибал: Джефф, как ты думаешь, это честный поступок?

Джеффри: Да! Это называется шпионить.

Фэри (быстро хватает Мисс Пэдди за руку и ведет ее к правой двери). Пойдемте, Мисс Пэдди, будем шпионить.

Джеффри: Я послежу за выключателем. Неудобно, если гости войдут в темную комнату.

Флоренс (идет вслед за Фэри). Я присоединяюсь к вам, чтобы подслушивать у дверей. Но это в последний раз. А, кроме того, я всегда рву чулки, когда становлюсь на колени...

Фэри: Только бы на меня не напала от волнения икота: тогда нас обнаружат.

Все уходят. Едва за ними закрывается дверь, Мисс Вилли отпирает левую дверь, пропуская вперед сенатора Тита Сэвиджа. У Тита вид делового человека консервативных взглядов. Он сдержан, практичен, лишен всякого чувства юмора. За ним следует его сестра Лили-Белл, высокая, худощавая, элегантная и уверенная в себе дама. За ней входит ее брат, судья Сэмьюэл Сэвидж. Он маленького роста, довольно зауряд­ной наружности и рядом с холодным властным братом и непринужденной уверенной сестрой проигрывает.

Мисс Вилли: Да, сенатор. Тут, на столе, есть сигареты и иллюстрированные журналы. Можете присесть. (Уходит).

Лили-Белл (подходит к дивану). Ну, а теперь, Тит, ты успокоился?

Тит: Почти. Это место не похоже на клинику.

Сэмьюэл: Абсолютно.

Лили-Белл: Я уверена, что маме здесь будет хорошо и спокойно. Здесь очень мило.

Тит: Будем надеяться, что мы не совершили ошибки.

Лили-Белл: Дорогой, единственная наша ошибка, что мы не поместили ее сюда раньше.

Тит: А может быть, все-таки было бы лучше оставить ее дома с сиделкой?

Лили-Белл: Это было бы несчастье!

Сэмьюэл: Какая ты бесчувственная!

Лили-Белл: Я просто рассудительная.

Сэмьюэл: Нет, ты стала бесчувственной. Ты слишком часто выходила замуж за иностранцев.

Лили-Белл: Сэмьюэл, дорогой, теперь бесполезно ссориться.

Тит: Лили-Белл права. Давайте вести себя как цивилизо­ванные люди.

Лили-Белл: Каких нечеловеческих усилий нам стоило привезти ее сюда.

Входит Доктор Эмметт.

Доктор Эмметт: Очень сожалею, что задержал вас, но я хотел, чтобы доктор Джонсон поговорил с вашей матерью.

Тит: Здесь, действительно, очень мило, доктор. Нас очень утешило, что здесь так уютно.

Лили-Белл: Нам говорили, что ваш дом идеальное место для нервнобольных.

Доктор Эмметт: Мы стараемся делать все, что подсказыва­ет наш длительный опыт.

Тит: Я хотел спросить вас об одной вещи, доктор. Наша мать не будет подвергаться здесь никакой опасности?

Доктор Эмметт: Конечно, нет. Больные этого отделения проходят последний курс лечения. Все они очень милые и общи­тельные люди. У многих из них такой же нормальный вид, как и у вас, сенатор.

Тит: Вы так думаете?

Доктор Эмметт: Пока нам придется ждать, я хотел бы спросить вас об этом «фонде», основанном вашей матерью.

Тит: Пожалуйста: ведь мы теперь – ее опекуны. Она задумала этот фонд, чтобы вложить в него все наше состояние, состояние семьи Сэвиджей.

Сэмьюэл: Газеты назвали его «фондом счастья».

Доктор Эмметт: Это ее беспечное отношение к деньгам проявилось недавно?

Лили-Белл: Она всегда сорила деньгами, тратила их на всякие глупые затеи.

Доктор Эмметт: Не можете ли вы мне рассказать более подробно?

Тит: Был, например, один итальянец. Он так тосковал по родине, что захотел получить ящик земли из Италии.

Сэмьюэл: Подумаешь, земля! Немного пыли...

Лили-Белл: Наша мать потратила более двухсот долларов и достала ему эту землю!

Тит: Был еще бродячий продавец цветов. Тому понадоби­лась надгробная каменная плита для старой лошади, что тас­кала его тележку.

Сэмьюэл: И, представьте, доктор, он ее получил.

Лили-Белл: После смерти нашего отца она зафрахтовала пароход, чтобы тысяча детей смогла совершить кругосветное путешествие.

Доктор Эмметт: С какой целью?

Тит: Она сказала: пусть хорошенько посмотрят на мир, пока он еще существует.

Лили-Белл: Мы едва успели приостановить формальное учреждение этого фонда.