Странная философия ненасилия - [18]

Мы заявим здесь сразу и с полной определенностью, что ни в коем случае не намерены оскорблять, чьи бы то ни было религиозные чувства и, тем более, обращать кого-то в свою веру. Мы также не намерены выяснять, какая из философий более истинна.

У нас — совсем другая задача, поскольку мы читаем курс для конфликтологов.

Философские и религиозные учения прошлого интересны конфликтологам чисто с прагматической стороны — как они способствовали или препятствовали урегулированию конфликтов.

Поэтому в нашем курсе мы не будем рассматривать эти учения как таковые, «сами по себе», как бы это ни было увлекательно. Рано или поздно любое культурное творение отделяется от своего создателя и начинает жить собственной жизнью. Конечно, очень интересно следить за его причудливой судьбой, но мы не станем делать это. Философское творение будет интересовать нас здесь лишь в той мере, в какой оно, во-первых, выражает определенное психологическое состояние человека, а именно его агрессивность, «заряженность» на конфликт или, наоборот, спокойствие, даже апатию, желание уклониться от конфликта и т. п.; во-вторых, это философское творение будет интересовать нас в той мере, в какой оно способно оказывать психологическое воздействие на его реципиентов, т. е. читателей или слушателей (вызывать, разжигать или, наоборот, гасить конфликты и т. п.).

Именно потому мы будем говорить о величайших религиозных авторитетах в этой и последующих лекциях, отнюдь не задевая и не оспаривая догматов вероучений. Мы будем говорить лишь о том, что из этих догматов следует в психологическом плане. Мы не будем говорить о том, как данное учение было дано Богом. Мы будем говорить только о том, как оно воспринималось и воспринимается человеком, что оно определяет в его мировосприятии и в действиях. Точно так же мы поступим и с философскими учениями. Нас не будет интересовать филиация идей, возникновение данного философского учения из мировой или национальной культуры. Нас будет интересовать только одно: какие человеческие черты автора отразились в этом учении и как это учение влияет на психологию его приверженцев.

Это — не единственно возможный подход. Но он — вполне допустимый и приемлемый. А для конфликтолога — единственно полезный и поучительный.

Буддизм, как уже было сказано, начинался как философия, но затем был превращен в мировую религию. Приверженцы ее сегодня, возможно, будут оспаривать тезис о том, что первоначально буддизм был «всего лишь философией». Но и они, наверняка, согласятся, что философия существует в буддизме с самого начала и на протяжении всех тысячелетий его существования. Философия Будды отнюдь не устарела. «Буддийской философией восхищался А.Шопенгауэр, с уважением отзывались о ней Ф.Ницше и М. Хайдеггер»[2], — писал один из самых тонких знатоков буддизма в России Е.Торчинов.

Индиец С.Радхакришнан выразился куда более определенно: «Философская система раннего буддизма, несомненно, одна из оригинальнейших систем в истории философии. По своим основным идеям и духу эта система замечательно близка к передовой научной мысли девятнадцатого века. Современная пессимистическая философия Германии, философия Шопенгауэра и Гартмана — всего лишь исправленная версия древнего буддизма. О ней иногда говорят, что это «немногим больше, чем вульгаризированный буддизм». Если говорить о динамической концепции реальности, то буддизм является блестящим предвестником творческого эволюционизма Бергсона. Ранний буддизм представляет собой род философии, приспособленной для практических нужд сегодняшнего дня и помогающей разрешить конфликт между верой и знанием»[3].

Эту философию буддизма мы и попытаемся рассмотреть далее. Но будем, однако, помнить о том, что нас интересуют не просто психология и не просто философия в буддистском учении. Нас интересует только философия ненасилия в буддизме и ее психологические корни. Все остальное в буддизме мы, к сожалению, должны будем оставить в стороне, заранее принося извинения за то, что не будем высказываться по многим крайне важным и интересным вопросам.

* * *

Начнем с краткого описания источников, откуда черпают материал последователи Будды и ученые — буддологи. Как уже было сказано, Будда не изложил своего учения письменно. Учение это сохранилось только благодаря тому, что пересказывалось его учениками. После смерти Будды случилось неизбежное: учителя стали толковать его учение по-разному, а того, кто мог указать на верный вариант, уже не было с ними. Тогда, как гласит буддистское предание, ученики Будды решили собраться и прояснить спорные вопросы. На такой буддистский собор в Раджагрихе собрался весь буддийский орден. Дискуссий и споров не было, поскольку следовали авторитету наиболее уважаемых учеников Будды. Самого ученого из них, Махакашьяпу, попросили изложить философские взгляды учителя. Они составили Абхидхарму — и были записаны, став каноническим текстом, обязательным к восприятию всеми буддистами. Затем Махамаудгальяяна, старейший из живших в то время учеников — традиция говорит, что собор состоялся вскоре после смерти Будды — опять же по памяти изложил законы и правила, которые учитель установил для жизни монашеской общины. Этот ее «устав» и был возведен в канон как