Страницы жизни - [198]

Александр Яковлевич, невзирая на протест врача, присутствовал на генеральной репетиции, на премьере и утверждал потом, что спектакль воздействовал на его самочувствие куда надежнее лекарств. Спектакль имел большой успех: он прошел в нашем театре около тысячи раз. Великолепно играли в нем Беленькая, Имберг, Яниковский, Хмельницкий.

После выпуска «Раскинулось море широко…» все силы театра сосредоточились на подготовке спектакля «Пока не остановится сердце». Работа была напряженной: пьеса оставалась сырой, неотделанной. У меня состояние было нервное, взбудораженное: наступил тот период в работе, когда актер уже находится полностью во власти роли, во власти образа и все личное мешает, отступает на второй план, но как раз в те дни я особенно волновалась за Александра Яковлевича, когда видела на репетициях его исхудавшее, неестественно пожелтевшее лицо.

Иногда по вечерам, когда Таиров репетировал, я, чтобы дать разрядку душевному напряжению, убегала из дому. Невдалеке от нас была небольшая площадь. Жгучий мороз, огромные снежные сугробы, в которых тонули валенки, резкий ветер… И только вдали, в окне какого-то маленького деревянного домика — всегда приветливо мигающий огонек. На краю площади огромный черный рупор громкоговорителя, врезывающийся чуть не в самое небо, передавал последние вести с фронта, а потом неслись в воздух военные песни. Мысли мои уносились в другой мир, в мир великой муки и великого мужества людей. Слушая песни, я плакала, плакала громко, навзрыд, зная, что никто меня не слышит… Домой я возвращалась притихшая. Сидя у постели Александра Яковлевича, я тихонько напевала ему «Темную ночь» или «Прощай, любимый город» — песни, которые он особенно любил…

На генеральной репетиции и на премьере пьесы Паустовского кресло Таирова в зрительном зале оставалось пустым.

Спектакль прошел хорошо, без всяких накладок. Публика тепло приняла нашу новую работу. Особенно напряженное внимание зрительного зала вызвали две сцены спектакля.

Первая — сцена знакомства Анны Мартыновой с комендантом Руммелем. Он приходит к ней под маской гуманного покровителя искусств, готовый оказать актрисе всяческие услуги. Диалог между Руммелем и Анной, отлично написанный Паустовским, шел как бы на острие ножа; опытный гестаповец пытается тонкими приемами прощупать истинные мотивы поведения Анны, а она, прекрасно понимая его намерения, с большой находчивостью парирует его хитрые реплики. Когда моральная победа Анны становилась очевидной, зал разражался бурными аплодисментами.

Вторая сцена — торжественный вечер, устроенный фашистами. Таиров здесь мастерски вскрыл дух фашистской военщины. Оглушительно кричащий оркестр, полупьяные офицеры, разнаряженные девицы, непрерывно меняющееся освещение, переходящее из красного в голубое, желтое, зеленое, — все это придавало сцене праздника какой-то зловещий оттенок. В центре вечера — русская актриса, оживленная, расточающая обворожительные улыбки, а в душе подавляющая ужас и отвращение. Неподвижная фигура Руммеля в углу у камина казалась страшной. Он следит за каждым движением Анны, и она знает это.

Болезнь Александра Яковлевича с небольшими перерывами длилась уже почти четыре месяца. И после премьеры «Пока не остановится сердце» в театре был поднят вопрос об отправке Таирова в Москву для основательного лечения. Александр Яковлевич не сопротивлялся. В Москву он уехал в сопровождении Богатырева. Дорога была долгой, продолжалась, если не ошибаюсь, дней десять, открытки с пути приходили с большим опозданием. Много тревожных дней прошло, раньше чем я получила наконец телеграмму из Москвы о том, что Александр Яковлевич находится в Кремлевской больнице.

Пьеса Паустовского шла очень часто. Реакция зрительного зала, как это обычно бывает, четко выявляла как удачи, так и промахи спектакля. Я пыталась на свой страх и риск поправлять некоторые сцены, о чем подробно писала Александру Яковлевичу.

Пришла телеграмма из Москвы от профессора Соколова, что опасность миновала и Александр Яковлевич поправляется.

Больше двух месяцев пробыл Таиров в больнице. Врачи настаивали хотя бы на двухнедельном отдыхе в санатории. Но Александр Яковлевич провел эти две недели в Москве, занятый хлопотами по подготовке возвращения театра из эвакуации.

В Барнаул Александр Яковлевич вернулся в хорошей форме. Пребывание в больнице оказало прекрасное действие. На собрании труппы, посвящая нас в ближайшие планы, Таиров сообщил, что театр будет работать над «Чайкой» и «Без вины виноватыми». Эта весть взволновала и обрадовала весь коллектив.

Вскоре из Москвы пришла радостная весть: в октябре Камерный театр будет возвращен в столицу. Спектакли шли с подъемом — мы прощались с барнаульской публикой. Руководящие организации края и города вручили Камерному театру Красное знамя и почетную грамоту — «За плодотворную творческую и общественно-политическую деятельность и хорошо организованное культурное обслуживание трудящихся».

Впереди была Москва!

Глава XIX

13 октября 1943 года… Окрыленная победами Москва встретила нас чудесным солнечным днем, наполнила сердце ни с чем не сравнимым блаженным чувством — мы дома! Наконец мы дома!