Страницы олимпийского дневника - [24]

Задолго до церемонии открытия репетировали на арене хор и оркестр. В это же время, заткнув уши кулаками и забравшись в укромный уголок, в сотый раз повторяла слова олимпийской клятвы Кэрол Хенс. Решили провести репетицию и те, кто отвечал за светильник. Просто время они выбрали не очень подходящее — разгар церемонии. Убедившись, что светильник работает хорошо, они спокойно погасили пламя.

Но вот на вершине белого склона, сплошной стеной встающего перед трибунами Ледяной арены и составляющего фон, возникает фигура лыжницы. Это Андреа Мид-Лоуренс, прославленная американская слаломистка, завоевавшая на Олимпиаде в Осло 2 золотые медали. Плавно и в то же время быстро, без палок, несётся она с горы, держа в одной руке факел. Восемь солдат мчатся вслед почётным эскортом. Спустившись вниз, застывает на мгновение лыжница, словно античная статуя, — высокая, стройная, в гордой позе. Затем передаёт факел конькобежцу Кеннету Генри, олимпийскому чемпиону 1952 г. Совершив круг почёта, Генри зажигает от факела светильник, который теперь возгорается уже полноправно. У подножия громадной Башни наций, украшенной гербами стран-участниц, он будет гореть все одиннадцать дней Олимпиады, потребляя в час 175 л бензина, о чём не преминули сообщить все американские газеты.

Церемония продолжается. Звучит музыка. Потом замолкает. Из рядов американской делегации выходит невысокая, хрупкая девушка. Неторопливо, в полной тишине идёт она, сопровождаемая только флагом своей страны, и поднимается на трибуну.

Это Кэрол Хейс, лучшая фигуристка мира, чьим замечательным искусством мы любовались несколько дней спустя.

Немного волнуясь, подняв правую руку в красной варежке, а левой держа кончик знамени, она звонким, хорошо слышным голосом произносит слова торжественной клятвы, возвещая от имени спортсменов, что они готовы вступить в честную спортивную борьбу во славу спорта и за честь своих стран.

Снова звучит американский гимн. Гремит артиллерийский салют — восемь залпов по случаю VIII Белой олимпиады, в воздух взлетают сотни цветных баллонов. Делегации покидают арену. И в ту же минуту, словно ожидавший конца церемонии, снег вновь густыми хлопьями повалил на Скво-Вэлли. В общем, как в сказке, где по мановению волшебника совершаются чудеса.

Торжества в честь открытия Игр окончены, начинаются будни Олимпиады.

Рим 1960 РИМ-60

Комендант токийской Олимпийской деревни прибыл в Вечный город и начал осваиваться в римской Олимпийской деревне за месяц до того, как туда приехал его итальянский коллега.

А всего, не считая туристов, в Рим съехалось около 3 тысяч японских представителей — специалистов строительства и торговли, службы обеспечения порядка и городского транспорта, ветеринарии и организации соревнований. Как рассказывают, — прибыл даже специалист по изучению итальянской системы варки кофе «эспрессо». Все они, обвешанные кино- и фотоаппаратами, вооружённые блокнотами, ручками, словарями и справочниками, деловито ходили по городу, задолго до начала соревнований рассаживались на трибунах стадионов, проникали в раздевалки и служебные помещения и без конца фотографировали, записывали, снимали.

Всё это, в общем-то, не казалось странным. Четыре года пролетят незаметно, и в 1964 г. олимпийский огонь запылает в японской столице.

И хотя в Риме собрались представители более чем 80 стран, в Токио, по мнению президента МОК Э. Брэндеджа, ожидается ещё больше — около 100 делегаций. Вот японцы и готовятся: стараются не «потерять лица», организовать Игры не хуже, чем это сделали итальянцы. А это-то как раз и нелегко сделать.

Итальянцы не ударили лицом в грязь. Они справились с организацией сложнейшего спортивного мероприятия, каковым являются олимпийские игры. По словам одной французской газеты, они даже «переорганизовали» их, были слишком расточительны. И действительно. С первых шагов по древней римской земле чувствовалось, что город живёт Олимпиадой.

Пассажир, вышедший на площадь перед крупнейшим в Европе вокзалом Термини, прежде всего наталкивался на огромный транспарант, освещённый круглые сутки. Он бросался в глаза и днём, но вечером и ночью горел словно мощный маяк, освещающий дорогу усталому путнику. На транспаранте была изображена схема Рима с указанием основных спортивных центров — ЭУР, «Форо Италико», термы Каракаллы, базилика Масценция, Олимпийская деревня. А это были те конечные пункты, куда и направляли свои стопы все путники, прибывающие в Рим. Число их в общей сложности составило немногим менее четверти миллиона.

Естественно, что прежде всего путники всё же отправлялись в отель. Их в Риме множество, начиная с таких, как «Эксельсиор» или «Гранд-отель», появление в которых постояльца без галстука могло свалить в обморок портье, но в которых цена за номер валила с ног постояльцев, и кончая совсем скромными, где горячая вода шла, когда хотела, где для того, чтобы подняться в лифте, надо было опускать в щёлку монету и где не следовало выставлять на ночь ботинки, так как их могли украсть.

Хозяева делали всё, что могли, чтобы использовать Игры. Вставляли в номера лишние кровати и брали дополнительную плату, устанавливали обязательное питание-пансион, заведомо зная, что постояльцы всё равно не будут успевать пользоваться им, а оплачивать вынуждены и т.п.