Страницы олимпийского дневника - [2]

Добравшись до площадок, где их давно ждут коричневые, словно прокопчённые горным солнцем, инструкторы, или поднявшись в маленьких жёлто-красных вагончиках до заоблачных вершин, они приступают к «делу».

Днём туристы обедают, лежат в шезлонгах под горячим горным солнцем, потягивая через соломинку коктейли, или загорают, густо намазавшись «Солнечной амброй».

А по вечерам, переодевшись в вечерние костюмы и платья, они кутят в ресторанах и барах, посещают благотворительные базары, веселятся на маскарадах и балах.

Кончается зимний сезон — и многомоторные самолёты, скорые поезда, роскошные машины уносят «спортсменов» домой.

Таких городков немало в Европе, — Шамони, Межев, Давос, Интерлакен и другие мало чем отличаются от Кортины. И там отели и рестораны, и там по улицам бродят «медведи», и там отдыхают от «трудов праведных утомлённые» миллионеры.

Бывают здесь, конечно, и люди победней: мелкие буржуа, чиновники, снимающие скромные пансионаты, студенты, ночующие в палатках в спальных мешках. Но это редкие гости в этом «первом классе» Западной Европы.

Так выглядит Кортина обычно.

Но вот наступили дни, когда облик городка преобразился. В его истории наступил великий момент — VII зимние Олимпийские игры.

Мы уже говорили выше, что зимой жизнь в Кортине ярка и шумна, но по сравнению с тем, что происходило здесь в дни Олимпийских игр, она могла бы показаться тихой и тусклой.

В городских отелях не хватало мест. Приезжие селились в Мизурине, Добьяко, во многих окрестных местечках и разбросанных кругом отелях. Некоторые каждый день вставали в 5 часов утра и автобусами приезжали из Австрии, чтобы вечером снова вернуться обратно.

С 6 тысяч человек население городка выросло до 30 тысяч. Прибыло 3 тысячи альпини — альпийских стрелков, 1200 полицейских из Болоньи, более 2 тысяч спортсменов, тренеров, судей, сопровождающих, 500 журналистов, фотокорреспондентов, радиокомментаторов, сотрудников киносъёмочных групп.

Бородатые альпини, ходившие в белых комбинезонах и зелёных тирольских шляпах с пером, самоотверженно трудились, обеспечивая проведение соревнований. Они показывали результаты участников, трамбовали снег на трамплине, расставляли флаги на слаломных трассах, подбирали пострадавших, развозили снег по дистанциям, когда его не хватало и приходилось импортировать этот дефицитный товар из Австрии, по вечерам бороздили небо лучами прожекторов. Словом, много дел было у альпини, построивших себе около Кортины свой собственный деревянный городок.

Что касается полицейских, то они окружили Кортину цепью постов, не пропуская в город лишних машин, чтобы не загромождать не приспособленные к автомобильному наводнению улочки городка; усиленно жестикулируя и крича, направляли они потоки автобусов и привилегированных, снабжённых пропусками машин (которых, кстати говоря, было с избытком) по узким подъездам к трамплину и горным трассам, дежурили у входов на спортивные арены, выводили чересчур темпераментных болельщиков, а в остальное время не менее темпераментно сами болели на состязаниях.

Зрители были разные. Была здесь, например, известная итальянская киноактриса Софи Лорен, приехавшая на премьеру своего фильма «Счастье быть женщиной». В золотистого цвета брюках и белом вязаном пальто, она появлялась на трассах слалома; и фоторепортёры разрывались на части, чтобы успеть заснять и её и Тони Зайлера, австрийского горнолыжного виртуоза.

Был там и известный киноактёр Раф Валлоне, знакомый советскому зрителю по фильмам «Тереза Ракен», «Нет мира под оливами» и другим. Но он настоящий болельщик! Видели бы вы его переживания во время хоккейных игр, горячо поздравляющим советских хоккеистов с победой.

Газеты писали и о принце Гогенлоэ, приехавшем в Кортину со своей… пятнадцатилетней женой — принцессой Фюрстенберг, о графе Парижском, герцоге Бергаме, брате иранского шаха Пахлеви.

Кстати, приехали они сюда не столько для того, чтобы посмотреть на Игры, сколько именно для того, чтобы о них писали газеты.

Но таких было меньшинство. И хотя основная масса приехавших болельщиков были тоже люди не бедные, однако они действительно интересовались спортом. Этот интерес обходился им, как мы уже говорили, недёшево. Достаточно сказать, что если в Риме комнаты в хорошем отеле стоили по 2–4 тысячи лир, то в Кортине отели той же категории брали со своих постояльцев по 10–12 тысяч. Тысячи лир стоили и билеты на наиболее интересные состязания, тысячи лир — обеды в ресторанах, а на ценники на спортивный инвентарь и сверхмодную одежду в магазинах было страшно смотреть: столько многозначных цифр цен красовалось на них.

Следует напомнить, что месячный заработок итальянского рабочего равен 25–30 тысяч лир. Поэтому рабочих в Кортине и не было.

Всё это определяло до известной степени состав зрителей, а следовательно, и их реакцию на происходившие на спортивной арене события.

И уж если такая аудитория разражалась бешеными аплодисментами в адрес советских хоккеистов или конькобежцев — это было не только выражением симпатии, прежде всего это было данью блестящему мастерству.

Улицы Кортины, дома, ограды были украшены в эти дни бесчисленными изображениями переплетённых олимпийских колец, руки в голубой рукавице, держащей факел (эмблема Игр), олимпийскими флагами и флагами участвующих в Олимпиаде стран. Вдоль всех дорог высились изображения лыжников, конькобежцев, фигуристов. Флаги и украшения были вывешены из окон домов, красовались на радиаторах машин, на крышах автобусов, в витринах магазинов.