Страницы незримых поединков - [47]

Когда Гавриленко однажды ночью в далеком кавказском городке стоял перед дверью дома, где жил матерый главарь банды, он знал, что имеет право применить оружие и при малейшей попытке сопротивления застрелить противника. И то, что добровольно враг не сдастся, он тоже знал. Но Гавриленко все-таки сунул свой пистолет в карман, тихонько постучал, попросил расписаться за телеграмму. А когда дверь открыла старуха, он, разговаривая с ней, вошел, а потом стремительно бросился к кровати, на секунду опередив руку, метнувшуюся под подушку за оружием, скрутил бандита.

Максим Максимович всегда помнил пример Дзержинского, который умел обезоружить врага и силою духа. В Литве ему как-то довелось говорить с девушкой, брат которой находился в банде. Гавриленко убеждал ее: пусть брат добровольно сдастся, и он может рассчитывать на прощение у Советской власти. Девушка колебалась. «Какие гарантии?» — недоверчиво спросила она. «Закон гарантирует». — «Нет, лично ваши гарантии?»

И тогда Гавриленко дал адрес своей семьи — жены и детей. Что еще могло быть большей гарантией? Всем известно: бандиты безжалостно расправлялись с семьями чекистов. Но в это время многие втянутые в банды уже бросали оружие, выходили из леса. Нужно было, дабы избежать лишнего кровопролития, заставить поверить и других: амнистия для них — не обман.

Брат этой девушки поверил. Он и своего товарища убедил явиться с повинной. Однако уйти из логова было непросто. Помог случай. Бандиты задумали расправиться с сельской учительницей, а исполнить это послали двух друзей, торопясь покрепче привязать их к себе пролитой безвинно кровью. Вел их в ту ночь в село матерый враг, еще при фашистах служивший карателем. К рассвету он рассчитывал вернуться в лес. Но оказался с крепко связанными руками у чекистов — двое друзей не просто ушли из банды, но и привели с собой этого головореза.

Гавриленко не считал никогда своим главным искусством ни умелое владение оружием, ни приемы рукопашной борьбы. Он старался побеждать противника, изучая его повадки, опираясь на помощь честных людей, и силою ума, воли и выдержки.

Было у Максима Максимовича сложное дело — дело Морозова-Чакова, агента абвера, затем перевербованного английской разведкой и засланного после войны резидентом на территорию нашей страны. За обезвреживание этого шпиона Гавриленко был награжден орденом Красной Звезды.

Гавриленко также отдал в руки советского правосудия выродка-убийцу, который во время оккупации служил у гитлеровцев и участвовал в уничтожении тысяч людей. На расстрелы, которые он вершил с такими же, как он сам, подонками у края громадного карьера, людей подвозили по железнодорожной ветке вагонами. Допрашивая этого нелюдя, Максим Максимович пытался понять, за какую же плату тот совершал свое кровавое дело. «Выдавали талоны на водку, жратву. Вечерами пили в ресторане». Тошнота подступала к горлу, когда слушал эти признания палача.

Иметь на своем счету поимку даже одного такого преступника — и то можно считать, что чекистская судьба удалась. Но с молодых лет не этим мерил Максим Гавриленко свою работу. Быть чекистом — значит понимать людей, уметь распознать людей, внушать людям честным доверие и, благодаря этому, получать от них помощь.

Есть одна старая переводная книжка, которая называется «Охотник за шпионами». Автор, английский контрразведчик, излагает в ней свои методы работы, основанные в большей мере на принципе «подозревай всех», на изобретении хитроумных ловушек, в которые попадают завербованные противником агенты.

Мог ли такими методами пользоваться, например, Гавриленко, когда ему во время войны поручили охрану безопасности целого ряда предприятий, в том числе эвакуированных, в общем насчитывающих семь с половиной тысяч работников?

Подозревать каждого? Нет, у советского контрразведчика есть другой путь. Он всегда может рассчитывать на помощь патриотов, честных граждан социалистической Родины. Поэтому его исходный принцип как раз обратный — доверие к людям.

О чем вспоминает Максим Максимович, прогуливаясь погожим вечером по аллеям приветливого сада имени Фрунзе? Что мог бы рассказать?

Не только о тех фактах своей биографии, которые могут стать основой острого сюжета для детективного рассказа. Есть у него истории, связанные с этими улицами, этим городом.

Была, например, одна с директором электростанции Насыровым, которого Гавриленко спас от тюрьмы, опровергнув на суде обвинение в саботаже и представив доказательства того, что электростанция работала с перебоями из-за объективных причин, в частности — скверного снабжения углем.

Еще был случай, когда прямо в управление пришел человек, которого Гавриленко видел в последний раз ровно десять лет назад, и, вызвав через дежурного Максима Максимовича, сказал ему: «Отсидел я свой срок и пришел в конце концов к окончательному выводу: правильно отсидел, что заслужил — то и получил. Но вам хочу сказать спасибо, что о семье моей в трудную минуту позаботились, моему греху не дали на жене и детях отразиться. Вы — Человек, это я должен вам сказать. Спасибо».

А еще была драматичная история одной девушки из оккупации — Елизаветы Метельниковой, уроженки Смоленской области, которая совершила предательство…