Страницы Миллбурнского клуба, 1 - [9]

На пятый день, в середине репетиции, появился Дима. Он просмотрел прогон и пошутил: все сделано, я могу уезжать. Тем не менее, он остался. Рубанов сказал: «Удачи, ребята!» – и испарился.

Итак, за неделю до премьеры Дима взял бразды правления в свои руки. Актеры недоумевали – такого у них никогда не было – сначала с ними работал один режиссер, потом другой, а сейчас из Москвы прилетел третий.

В чем была роль Димы? Он поднял накал всей постановки на сто градусов. Актеры «вышли на эмоцию».

Идею входа Андрея в квартиру переодетым в костюм старушки тоже предложил Дима. Я посоветовал Андрею надеть женский парик, платок и плащ до пола, чтобы скрыть его кривые волосатые ноги. Рубанов и Дима посмотрели на результат и в один голос сказали: наоборот, пусть покажет ноги, наденет чулки, женские туфли и сделает большой бюст. Старушка преобразилась. Стала яркой и смешной. Вывод: любитель мямлит, профессионал играет «на разрыв аорты».

Рубанов вернулся за пару дней до премьеры, и мы втроем просматривали прогоны. Оба мэтра с сигаретами в зубах сидели в первом ряду, записывали свои претензии и высказывали их актерам. Я сидел за ними, тоже писал, но, не в силах сдержаться, шипел в ухо одному и другому свои замечания.

За два дня до премьеры Дима предупредил директора: «Готовьтесь, будет сокрушающий успех».

Глава 7. Премьера

Перед генеральной репетицией немногословный Рубанов вдруг впервые произнес: «Мне нравится твоя история».

Я был на седьмом небе.

Мои уговоры вписать Диму или Рубанова в афишу ничем не увенчались. На афише Александр Углов фигурировал и как автор, и как режиссер.

Кстати, вот вам «театральный факт»: Дима вырвал десять дней из своей занятой жизни, прилетел из Москвы (полет, гостиница – все за свой счет), и сидел целыми днями в театре, работая над чужой постановкой, которая не могла принести ему ни денег, ни славы. Желание выручить родственника? Разумеется. Я лишь цинично добавлю: братца хлебом не корми, дай «помять актера».

На генеральную репетицию за день до премьеры приехала пресса. Я дал короткое интервью для телевидения. Заметил, что над спектаклем, кроме меня, работали также известные режиссеры – Владимир Рубанов и Дмитрий Авторхан. И добавил: «Я пригласил Франко Дзеффирелли, но он был занят». Репортер шутки не понял и на следующий день я смотрел мое интервью в утренних телевизионных новостях.

Ко мне подсела милая девушка из местной газеты.

– Герой вашей пьесы – писатель. Он пишет роман. О чем он пишет?

– В пьесе сказано: роман о путешествии двух шведских купцов-гомосексуалистов по Руси в период татаро-монгольского нашествия.

– Тема такая необычная. Нельзя ли поподробнее?

– Вы хотите, чтобы я пересказал вам весь роман? – съехидничал я. И вспомнил, как на одной репетиции Дима вместе с актерами пытался развить тему моего ненаписанного романа.

Пришел день премьеры, 18 апреля 2006 года.

Я пришел в театр и обнаружил директора в жутком волнении. Лицо его было вспотевшим и очень нервным. На меня он внимания не обратил. Я понял – что-то случилось.

Оказалось, ему сообщили, что на премьеру едет мэр города со всей свитой. По театру сразу побежали слухи.

В результате спектакль задержали на полчаса – мэр приехал со своими заместителями и охраной и вошел в зал.

Пришли и старые кадры театра – народные артисты. Рубанов сказал: «Спектакль наделал шуму. Они редко притаскиваются».

Премьера началась. Я в полуобморочном состоянии ходил у входа в зал, наблюдая, как публика реагирует. Сначала сидели слегка замороженные. Потом стали смеяться.

После спектакля были аплодисменты. Цветы. Пришлось выйти и сказать речь. Я поблагодарил театр, директора, Рубанова, Диму. В фойе подходили зрители, благодарили. Артисты обнимали.

Короче, было все, что бывает на всех премьерах – удачных и неудачных.

Бывшая ведущая актриса ТЮЗа, Димина приятельница, поцеловала меня и, вздохнув, сказала: «Я всю жизнь мечтала сыграть такую героиню».

И тут я вспомнил свою злосчастную «Мельхиоровую ложку» – мама ее прочла, вытащила папу из кабинета, и они с сияющими глазами поздравили меня с первым драматургическим опытом.

И вот, двадцать один год спустя, слушая овации зрителей и видя в зале Диму, который тоже встал и аплодировал, я горько пожалел, что мама и папа не дожили до этого времени и тоже не сидели в зале.

Меня просят пройти на банкет-экспромт для избранных. Директор постарался: сервировка, изысканные вина, отменные закуски – присутствие мэра обязывало.

Мэр произнес тост за успех.

И тут Дима не выдержал и объявил, что Александр Углов – это его родной брат и что он живет в Америке. Затем сказал, что у него за океаном три брата.

(Три брата – это Боря, инженер-электронщик, Гриша, тренер по гимнастике, и Саша, автор этих строк. Наш брат Витя, к великому несчастью, уже ушел из жизни.)

Мэр удивился и в шутку спросил: «У вас все братья – такие таланты?»

Дима человек театральный, любит эффекты. Он сделал вид, что задумался, и важно произнес: «Все пишут».

Вскоре мы перебрались на актерский банкет. Там все было проще, почти точь-в-точь как в моем конструкторском бюро тридцать лет назад по случаю празднования дня 8 марта – столы, покрытые белой бумагой, водка, стаканчики, дешевый закусон.