Страницы дипломатической истории - [47]

Любопытно в этой связи письмо, которое лорд Бивербрук направил Гарри Гопкинсу вскоре после окончания московской встречи.

«После моего возвращения из России, — говорилось в письме, — примерно в середине октября 1941 года я поставил вопрос об открытии второго фронта с целью помочь России. Я считаю, что наши военные лидеры демонстрируют свое постоянное нежелание предпринять наступательные действия. Наше вступление в Иран — это незначительная, операция… Единственные операции, которые мы еще предприняли, — это бомбардировка на западе Германии и налет истребителей на территорию Франции, что никак не может помочь России и повредить Германии в нынешней кризисной ситуации.

Наша стратегия все еще основывается на давно устаревшей точке зрения на войну, не учитывающей срочные потребности и возможности настоящего момента. Не было никаких попыток использовать новые факторы, возникшие благодаря усиливающемуся русскому сопротивлению.

В настоящее время имеется, по сути дела, только одна военная проблема — как помочь русским. А именно по этому вопросу генштабисты ограничиваются заявлением, что ничего сделать нельзя. Они постоянно указывают на трудности, но не вносят никаких предложений о том, как эти трудности преодолеть.

Бессмысленно утверждать, что мы ничего не можем сделать для России. Мы можем сделать, как только мы решим пожертвовать долгосрочными прожектами, которые мы все еще лелеем, но которые стали абсолютно устаревшими в день, когда Россия подверглась нападению.

Сопротивление России предоставило нам новые возможности. По-видимому, оно оголило Западную Европу от германских войск и сделало невозможным для держав „оси“ предпринимать где-либо наступательные действия в других местах. Сопротивление России создало близкую к взрывной ситуацию в каждой оккупированной немцами стране, сделав западноевропейское побережье уязвимым для атаки британских войск.

Тем не менее создалось положение, при котором немцы могут безнаказанно передвигать свои дивизии на Восток. Произошло это потому, что континент все еще рассматривается нашими генералами как район, недоступный для британских войск. А восстания в оккупированных странах рассматриваются как преждевременные или заслуживающие порицания, когда они происходят, поскольку мы сейчас в таких восстаниях не заинтересованы.

Начальники штабов хотели бы, чтобы мы ждали, пока не будет пришита последняя пуговица к мундиру последнего солдата из тех, которых мы готовим для вторжения. Они полностью игнорируют открывающиеся ныне возможности.

Они при этом забывают, что вторжение немцев в Россию принесло нам новые опасности наряду с новыми возможностями. Ведь если мы не поможем России сейчас, может случиться, что она не выдержит натиска, и Гитлер, свободный от всякой угрозы с Востока, сконцентрирует все свои силы против нас на Западе. Он не будет ждать, пока мы подготовимся. И мы допускаем большую ошибку, ожидая чего-то сейчас. Мы должны нанести удар сейчас, пока не поздно».

Как известно, эта точка зрения не нашла поддержки ни в Лондоне, ни в Вашингтоне.

1 октября на заключительном заседании Московской конференции были подведены итоги проделанной работы. Глава советской делегации В. М. Молотов в своей речи сказал, что конференция в несколько дней «пришла к единодушному решению по всем стоявшим перед нею вопросам».

Подчеркивая политическое значение конференции, глава советской делегации отметил, что отныне против гитлеровцев создан мощный фронт свободолюбивых народов во главе с Советским Союзом, Англией и Соединенными Штатами Америки.

С таким мощным объединением государств Гитлер еще не имел дела. С советской стороны была выражена уверенность, что великий антигитлеровский фронт будет быстро крепнуть и что нет такой силы, которая сломила бы этот фронт; против гитлеризма создалось объединение таких государств, которые найдут пути и средства, чтобы стереть с лица земли нацистский гнойник в Европе.

От имени англо-американской миссии выступил Гарриман. Он сказал, что на конференции решено предоставить в распоряжение Советского правительства практически все то, в отношении чего были сделаны запросы советскими военными и гражданскими органами. Советское правительство снабжает Великобританию и Соединенные Штаты большим количеством сырьевых материалов, в которых эти страны испытывают неотложную нужду. В полной мере рассмотрен вопрос о транспортных возможностях и разработаны планы увеличения объема грузопотоков по всем направлениям.

Гарриман отметил сердечность, которой была проникнута конференция, что сделало возможным заключение соглашения в рекордно короткое время…

На этом же заседании В. М. Молотов, Аверелл Гарриман и лорд Бивербрук подписали протокол о поставках и было также согласовано коммюнике об окончании работы конференции. В нем говорилось, что конференция представителей трех великих держав — СССР, Великобритании и Соединенных Штатов Америки «успешно провела свою работу, вынесла важные решения в соответствии с поставленными перед нею целями и продемонстрировала полное единодушие и наличие тесного сотрудничества трех великих держав в их общих усилиях по достижению победы над заклятым врагом всех свободолюбивых народов». Миссия Бивербрука — Гарримана отбыла из Москвы 2 октября 1941 г. На следующий день глава Советского правительства направил премьер-министру Англии Черчиллю послание следующего содержания: