Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы) - [55]

В груди у нее что-то лопалось, и Ксеню несло вперед – на мины.

– Это ты моли своего аллаха, что он тебе такое счастье послал. Кто ты такой? Голь перекатная! Нищий! Я, видите ли, должна о квартире думать, а ты на что? Ты мужик или кто?

И пошло-поехало…

Ренат, пока жена приобретала высшее образование, перепробовал всевозможные варианты получения квартиры, и законные, и незаконные. Он пытался встать на очередь в кооператив, но без блата и взятки ничего из этого не вышло. В райисполкоме действовала годами выверенная система: препятствия в виде всяческих параграфов для того самого народа, слугами которого, как гласил общеизвестный лозунг, являлись сотрудники различных госучреждений, и «полный вперед!» для всякого рода блатных и прочих… У молодой семьи гулял в карманах ветер, и одно это было непреодолимым препятствием.

Познакомился Ренат с одной женщиной, которая намекала на связи в верхах и что надо дать в лапу. Им повезло, что дать было нечего, и они отделались легким испугом: знакомство обошлось в три бутылки водки. Момент в их жизни был напряженный, семья была на грани распада. В шалаше – убогой каморке-времянке – раем даже не пахло. Скорее наоборот: кромешный ад постоянных ссор по всяким пустякам. Причиной, как они полагали, было безденежье и бесквартирье. Мирила их только постель, вернее, потребность Рената в женщине, несмотря ни на что, он оставался страстным любовником. А Ксения…

До свадьбы и какое-то время после она испытывала чувственное влечение к нему, отчасти потому, что он был первым мужчиной. Но влечение постепенно угасало, как пламя свечи, становясь все меньше и слабее. Пустела душа, не получая духовной пищи. Говорить им становилось не о чем, общего почти не было: у него работа, у нее учеба. Изредка, в основном, с получки, они выпивали, и тогда был вечер воспоминаний.

Ренат становился разговорчивым и рассказывал ей о детстве, о первой любви, о службе в армии, о женщинах, которые у него были. Она, расслабившись как-то, сдуру рассказала ему о Вовке. На долгие годы ее прошлое стало поводом для ревности и диких сцен – в пьяном виде. Сто раз после она раскаялась в своей откровенности и решила раз и навсегда не делиться с мужем ни прошлым, ни настоящим.

Она замкнулась в себе и окончательно охладела к Ренату и душой, и телом. На его искреннюю пылкую страсть стала отвечать притворством, изображая чувства, которых не было. Иного выхода она не видела. Лучше ласки нелюбимого мужа, чем одна-единственная фраза, сказанная отцом при ее возвращении в родной дом: «Ну, что я говорил?» Она не вытерпела бы их правоты – язвительной и от того еще более невыносимой. Что до ее души – то, кому она была нужна? Родители не считались с ее чувствами с детства.

Ренат был неглуп и достаточно опытен в отношениях с женщинами и, конечно же, почувствовал ее охлаждение, но не стал придавать значения. Ему было достаточно своих чувств. Ксеня приучалась жить внутренней жизнью. Убедившись в отсутствии деловых качеств у мужа, в его невезучести, она сама занялась квартирным вопросом. Разузнав от компетентных лиц, что наибольшая гарантия получить квартиру существует лишь в нескольких учреждениях города, она не без помощи родителей начала искать знакомых, которые по блату устроили бы ее в одно из таких учреждений. После многочисленных звонков, встреч, разговоров, обещаний, наконец, появилась надежда.

Родители первые вышли на одну женщину, у которой остались какие-то связи после всесильной должности, в настоящее время она была на пенсии. Она обещала. Все ждали. Родители в силу какойто вынужденной воспитанности (откуда у них?) ну, а молодые тем более помалкивали. Увы, милая старушка оказалась больна раком и приказала долго жить. Тут-то за дело решил взяться Ренат.

Когда-то он помог перевезти вещи с одной квартиры на другую некой даме. Денег за услугу не взял, он вообще был бессребреником. В благодарность она снабдила его, за деньги, конечно, моднейшими туфлями. Она работала на базе «Обувьторга». Завязалось, насколько это было возможно при разнице в общественном положении, некое подобие знакомства. Изредка дама обращалась с просьбами: отвезти-привезти. Ренат давно уже работал шофером на стройке, окончив курсы водителей грузового автотранспорта.

И вот, в момент стремительных поисков, они оба вспомнили об этой даме и в свою очередь обратились с просьбой к ней. Оказалось, что ее близкая приятельница, с которой были деловые отношения в виде товарообмена: одного дефицита на другой, импортной обуви на продукты в закрытом буфете, как раз работала в одном из желаемых, но пока недостижимых учреждений: в Совете Министров Казахской ССР.

Колесо закрутилось стремительно и бесповоротно. Первым шагом было собеседование с заведующей канцелярией Скрипкиной Зоей Павловной, приятельницей дамы. Ксения, предъявив паспорт, получила выписанный на ее имя пропуск в Бюро пропусков и нерешительно вошла внутрь большого здания на площади В.И. Ленина, наискосок от магазина Детский мир. Она с усилием открыла деревянную, но тяжелую дверь, которая мгновенно, из-за тугой пружины, закрылась, едва не поддав по заду. Ксения успела отскочить. Суровый милиционер у входа улыбнулся одними глазами, взял пропуск и показал, как пройти в канцелярию. Направо от входа была раздевалка, и Ксения разделась. Она шла медленно и глазела по сторонам. В таком здании ей бывать не приходилось никогда. В кино, правда, нечто похожее она видела.