Страна сновидений. Письма из Атлантиды - [4]

И у него был пугающий взгляд.

Угрожающий.

В первый раз она заметила его в магазине, он следил за ней, когда она покупала подержанный экземпляр Красной Книги Иных Измерений, сборник очерков по оккультизму Фортунэ, Батлера Регарди и прочих подобных авторов. Позже, по дороге домой — пешком, поскольку просадила на книгу последние деньги, — она почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась — это был опять он. Стоял просто так на углу улицы в свете фонаря и не делал ни малейшей попытки спрятаться. Торчал там без всякого дела с таким видом, будто улица — его собственность, и наблюдал за Эш.

Она пошла окольным путем через Нижнюю Кромси, думая попасть к дому дяди и тети с задворков, примыкающих к территории Батлеровского университета; но он следовал за ней буквально по пятам. Не ближе и не дальше, чем в тот самый момент, когда она засекла его. В конце концов ей ничего не оставалось делать, как войти в дом — и дать ему возможность узнать, где она живет, — иначе пришлось бы нарушить свой «комендантский час», что было совсем некстати, учитывая строгость дяди на этот счет в последнее время. Она и так уже отсидела под замком прошлый уик-энд — целый уик-энд! — за то, что притащилась слишком поздно вечером в четверг.

Закрыв за собой дверь, она посмотрела в окно и увидела, как он медленно прошел мимо. Здесь, в самом конце их совместной прогулки, он остановился и, сверкнув глазами, растянул тонкие губы в зловещей улыбке. А потом пошел дальше.

Но, уходя, он кое-что оставил.

Обещание.

Она должна была увидеться с ним снова.

Вот поэтому Эш и чувствовала себя сейчас не в своей тарелке.

Ей хотелось поделиться с кем-нибудь, да только с кем? Дядя с тетей решат, пожалуй, что больше не стоит позволять ей выходить из дому по вечерам. Ребята, с которыми она общалась, просто посмеются, а кроме того, пострадает ее репутация крутой девчонки, которую она так усердно поддерживала. А что касается Нины…

Она подняла голову и обнаружила, что кузина наблюдает за ней со странным выражением в глазах. На какое-то мгновение она почувствовала желание взять да и рассказать все Нине, но потом та же непостижимая враждебность вспыхнула в ней с новой силой.

— Чего это ты не смотришь свое кино? — выпалила она.

Нина тотчас снова уткнулась в телевизор. Еще раз вздохнув, Эш открыла книжку и начала читать первый очерк — «Миф Круглого стола» Фортунэ.

Но даже чтение не помогло — угрожающий взгляд незнакомца никак не шел из головы, так и застряв в памяти беспокойной занозой.

НИНА

За собственных родителей всегда испытываешь некоторое чувство неловкости, но Нине порой приходилось особенно туго. Потому что ее предки были безнадежными пережитками шестидесятых годов. Мама все еще заплетала волосы в длинную косу, ниспадающую аж до поясницы, и питала слабость к длинным свободным платьям и блузкам в цветочек. Оставив свою родную Англию, она приехала в Северную Америку сначала с намерением подзаработать, присматривая за детьми. Но дело кончилось тем, что она осталась здесь навсегда, поскольку Лето Любви было в полном разгаре, и, будучи хиппи по натуре, — о чем и не подозревала до своего приезда, — она пришлась тут ко двору как нельзя лучше.

Нинин папа был наполовину итальянцем, наполовину индейцем, что поначалу и привлекло в нем маму, как та однажды призналась дочери. В то время любой, кто имел хотя бы каплю индейской крови, считался завидным женихом. Высокий и широкоплечий мужчина со смуглой кожей, он носил в каждом ухе по маленькому золотому колечку, а его волосы были такие черные, что в его присутствии вроде бы становилось даже темнее. Он отпустил их и завязывал сзади в конский хвостик. Джуди однажды сказала, что он похож на рокера, и призналась, что, когда впервые пришла к Нине, то испугалась его до смерти. Теперь же она находила его славным малым.

— Жаль, что мои родители не такие, — объявила она Нине уже вскоре после первой встречи с ее семьей.

Родители самой Джуди, китайцы по происхождению, были американцами во втором поколении и все еще никак не могли расстаться с нелепыми представлениями о том, что ребенок должен, а чего не должен делать. Всякие там внеклассные занятия — тренировки по волейболу, драматические спектакли и тому подобное — были хороши до тех пор, пока не начинали мешать учебе, а уж свидания с мальчиками… Неважно, что тебе уже шестнадцать. Единственный способ, каким она могла вырваться из дому в пятницу или субботу вечером, чтобы пойти на танцы или просто пооколачиваться по торговому центру, — это выдать одну из многочисленных тщательно разработанных версий о посещении Нины или Сьюзи, которую родители Нины с их более широкими взглядами охотно подтверждали.

Что и делало ее родителей действительно в какой-то степени потрясными, считала Нина. Но все же как-то неловко сказать кому-нибудь, что твоя мама зарабатывает продажей на ярмарках маленьких сережек из бисера и тому подобных штучек, которые сама и мастерит, а папа работает на стройке — и не потому, что ему не хватает образования для более престижной работы, а потому, что он «уж лучше будет что-нибудь строить, чем без толку перекладывать бумажки с места на место».