Страна снов - [50]

– Сдачи нет, – объявил клерк. Лицо у него стало цвета кетчупа.

– Ключи давай! – начал терять терпение Коннор.

– Семнадцатый номер. – Парень пододвинул по стойке маленький ключ. – За дверью налево и до конца. Исключительная уединенность, – добавил он с противной улыбкой.

Деа схватила ключ:

– Спасибо.

На улице Деа оступилась в своих чересчур тесных туфлях, и Коннор придержал ее за спину, но тут же убрал руку. Облачко дыхания всякий раз повисало в воздухе и исчезало. Над огнями ресторанов фаст-фуда и мотелей Деа различала блеск звезд, мелких, как сахарная пудра.

Им пришлось снова пройти мимо любовного гнездышка. Занавеска была плотно задернута, но, когда они проходили, Деа услышала стук изголовья кровати о стену и женские стоны. Она вспыхнула до корней волос.

– Чересчур театрально, – только и сказал Коннор. Деа подумала, что у него вряд ли большой опыт, но устыдилась своей въедливости. Это не ее дело.

Комната неожиданно оказалась вполне нормальной. По крайней мере, чистой. Телевизор не работал, занавеска в душе была тронута плесенью, но кровати застелены свежими простынями, а застарелая табачная вонь почти заглушалась резким запахом моющего средства и чего-то густого и цветочного, вроде освежителей для общественных туалетов. В комнате стояли две двуспальные кровати. Деа испытала облегчение – и легкое разочарование.

Коннор сел на кровать, стоявшую ближе к двери, устало ссутулившись. Глаза у него были в красных прожилках. Деа хотела подойти к нему и пригладить волосы, но осталась у дверей, парализованная неловкостью и сознанием, что она давно не принимала душ, нелепо выглядит и находится в запертой комнате наедине с парнем, которого любит.

– Что теперь? – спросил Коннор. – Я бы поспал.

Деа кивнула. В машине она сказала, что ей надо вернуться в его сон, не открыв, однако, всей правды: она не знала, сколько еще выдержит без чужих снов.

Коннор сбросил кеды и вытянулся на спине, подложив руки под голову. Деа никогда не ходила в сон с ведома и даже при содействии сновидящего и не знала, изменится ли от этого что-нибудь.

Пересилив себя, Деа сделала несколько шагов, чувствуя себя неловко высокой на каблуках рядом с лежавшим Коннором. Она подошла ко второй кровати и присела. Тощий матрац сразу прогнулся.

– Слушай, а твои родители? Они будут волноваться.

Коннор пожал плечами.

– Отец поймет, мачехе все равно. Она меня недолюбливает, – деловито пояснил он. – По-моему, она считает, что это сделал я – ну, я тебе говорил. – Он скосил глаза на Деа: – Иногда так на меня смотрит, будто боится, что я вот-вот схвачу топор.

Деа стало стыдно, что еще недавно она завидовала Коннору, считая его семью идеальной. Она не знала своего отца, но не знала и потери. А Мириам была ее лучшей подругой. Бесила ее своими закидонами, лгала на каждом шагу, а теперь еще и застряла в чужом сне. И все равно ближе нее у Деа никого нет.

– А школа? – Деа не помнила, вторник завтра или среда. – У тебя будут неприятности.

Коннор повернул голову. В свете голой флуоресцентной лампочки его лицо казалось резко очерченным, будто составленным из геометрических фигур.

– Черт, – впервые за вечер он чуть улыбнулся. – Ты разве дни не вычеркивала?

– В смысле? – Деа была уверена, что завтра точно не выходные. В больнице она считала дни и не могла настолько ошибиться.

– Завтра же праздник, День благодарения.

Деа совершенно забыла об этом – она тащила себя через бесконечные часы, как улитка, медленно, дюйм за дюймом ползущая по асфальту.

– Прости меня, – искренне сказала она.

– За что?

Деа отвела глаза. С его стороны было по-рыцарски делать вид, что ей не за что извиняться, но от этого стало совсем совестно.

– За то, что втянула тебя. За все проблемы. – Деа в жизни не было так неловко. – За то, что из-за меня ты пропускаешь День благодарения.

– А что такого? – пожал плечами Коннор. – Я все равно не люблю этот праздник – слишком много индейки.

Деа улыбнулась. На секунду Коннор стал прежним – тем, кто не умел долго оставаться серьезным, кто смешил ее так, что она прыскала своей газировкой.

– Спасибо тебе за все. – Она встала. Тело ныло от усталости, но в то же время Деа не готова была лечь спать. Она не решалась войти в сон Коннора, опасаясь того, что может найти и чего не найти. Мириам там же, где безлицые, то есть в кошмарном сне, – или нет? Что, если Деа ошиблась? Да и времени уже много прошло. – Я в душ, а ты отдыхай.

– Отдыхай… – повторил Коннор, и его лицо помрачнело. – Чтобы ты влезла в мою голову, в меня?

Деа кивнула. Сказать было нечего – у нее не оказалось слов в утешение.

В ванной она, избегая глядеть в зеркало, быстро набросила полотенце на укрепленный выше светильник. Как только ее изображение исчезло, ей сразу стало легче.

Деа пустила самую горячую воду и тщательно вымылась жалким прямоугольничком мыла, будто желая соскрести след событий последней недели. Потом она снова натянула легинсы и толстовку, про себя поклявшись зайти в магазин, как только представится возможность. И с волосами тоже что-то надо решать – перекрасить или остричь, подумала она с мимолетным сожалением. Всю жизнь Деа ненавидела свою шевелюру, но не у всякой же сыщется такая.