Страна счастливых - [16]

Человек за столом сделал переключение. Город перевернулся и боком вышел из плана. На экране взлетело циклопическое здание. Оно - точно руку - протянуло поперек Ангары величественную плотину, властно взнуздав реку бетоном и турбинами⁵.

⁵Ангарская гидростанция, построенная по плану второй пятилетки, превосходит своей мощностью Днепрострой в 12 раз. Энергия дешевле днепровской в три раза.

– Узнал?

– Теперь, да! Но лет пятнадцать назад, когда я осматривал Ангарскую гидростанцию, здесь был захолустный город.

– Мало ли что было! - пожал плечами Нефелин, - в 1928 году берега Ангары и вовсе были пустынны.

– Но все-таки…

– В этом нет ничего удивительного. Уже один Ангарский комбинат с его электролитными и металлургическими заводами вызвал к жизни обширнейший город. А с тех пор как были пущены гидростанции Малая Ангара и Мунку-Сардык на Иркуте, этот район в несколько лет перегнал крупнейшие города Республики. Большое значение на развитие этого края оказал конечно Черемховский угольный бассейн и богатейшие выходы богхедов. Как видишь, здесь крепким узлом увязаны нефть из богхедов, уголь, дешевая электроэнергия и прекрасное водное сообщение с месторождениями руды. Теперь понятен тебе необычайный рост в этом районе металлургических и машиностроительных заводов? Ну, а там, где индустрия, естественно возникают и города.

– Как я отстал, - задумчиво произнес Павел. - Я вижу, что за годы работы в сферическом гараже Республика стала для меня прекрасной незнакомкой.

– Я хотя и не вижу в этом большой опасности, однако мне кажется, что нашим ученым не вредно было бы читать газеты повнимательнее.

– А время? Время? - возразил Павел. - Человеку так мало отпущено жизни на земле и так много задач он должен разрешить за короткий срок своего существования, что, право, порою не знаешь, что же в данный момент наиболее важно для тебя. Иногда, думая о прошлом человека, когда половину дня он отдавал производству, я прихожу к выводу, что у людей тогда все-таки было больше времени познавать. Мы же, работая для Республики всего лишь 20 часов в месяц, не имеем времени, чтобы знать даже половину того, что крайне необходимо для нас.

– Ты прав, - согласился Нефелин, - но все это является результатом консерватизма? Мы сами виноваты в этом!

– В чем? - удивился Павел, - в появлении новых отраслей знаний? В том, что человечество оставило нам огромное культурное имущество? Вот, право, забавный парадокс. Жгите фабрики-кухни в благодарность за обеды!?

– Шутишь? А я серьезно думал над этим вопросом. Взгляни на книжные шкалы наших библиотек! - воскликнул Нефелин. - Какое неисчерпаемое богатство мыслей заключено в миллионы томов. Как жизненно необходимо для каждого из нас знать эти сокровища. Какие потрясающие ассоциации возникают, когда ты беседуешь с мудрецами прошлых веков. Но взгляни, на кого мы похожи перед этим океаном мудрости! С непостижимым легкомыслием мы сидим и чайной ложечкой пытаемся вычерпать это море…

– Ты предлагаешь?…

– Да, я предлагаю, - с жаром подхватил Нефелин, - я предлагаю титаническую работу. Я считаю необходимым устроить в библиотеках кровавую революцию. Старым книгам следует дать бой. Да, да! Без крови здесь не обойдется. Придется резать и Аристотеля и Гегеля, Павлова и Менделеева, Хвольсона и Тимирязева. Увы, без кровопролития не обойтись. Моя кровожадность не остановится даже перед Лениным и Марксом. Сталин? Придется пострадать и ему! Всех, всех! Феликса, Иванова, Отто, Катишь, Энгеля, Панферова, Бариллия Фроман, Лию Коган, всех новых и старых под нож! С армией стенографистов я хотел бы ворваться в библиотеки и выпотрошить наши книжные шкалы. Там, где стоит тонна книг, после сражения должно остаться пять-шесть тетрадок стенографической записи. Павел, ты понимаешь меня? Тощие коровы стенографии пожирают толстых старой техники.

– Да, да! - с удивлением произнес Стельмах, - это изумительный выход из положения. Но не кажется ли тебе, что расшифровка стенографии будет отнимать не меньше времени, чем обыкновенное чтение?

– Ничуть! Все дело привычки, и при известной тренировке мы могли бы читать, застенографированное так же свободно, как читаем сейчас обычный набор. Я не предвижу препятствий. Все мы еще в школьном возрасте изучали стенографию порядочно. При небольшой тренировке и при известном желании, конечно, каждый воспринимал бы не только смысл, но даже интонации автора, настроения произведений и тончайшие нюансы мысли. Ты представляешь, какое огромное количество времени можно было бы сэкономить на этом. А газеты? На чтение их тратилось бы не более пятнадцати минут. Я не говорю уже о колоссальной экономии на бумаге, на техническом оформлении, на транспортировании. Все это пустяки по сравнению с теми удобствами, которые должна дать стенографическая газета.

– И человеческая жизнь, - подхватил Павел, - увеличивается таким образом в два-три раза. В тридцать лет человек будет знать все, что заключено в переплеты миллионов книг. И в самом деле, разве может сказать кто-нибудь, даже столетний старец, что не было мысли на земле, которая не зарегистрирована в его мозгах? Ты гениален, Нефелин, - смеясь, добавил Павел, - но тебе следовало бы поторопиться прийти в этот мир.