Страна Рождества - [185]

— Нет, — сказала Вик. — Чарли Мэнкс направляется в местность, именуемую Страной Рождества. Он создал для себя этакое маленькое королевство, где, как он думает, никто не сможет к нему прикоснуться. Я собираюсь встретиться с ним там и забрать Уэйна, а напоследок взорву там все в клочья. Сумасшедший козел хочет, чтобы каждый день был как Рождество, но я устрою ему чертово Четвертое июля.

Снаружи

Каждый раз, когда Табита Хаттер устраивалась и замирала, комары возвращались, ноя то у одного уха, то у другого. Отряхивая щеку, она смахнула с себя парочку из них. Если Хаттер надо было вести скрытое наблюдение, она предпочитала машину, желательно с кондиционером и своим любимым айпадом.

Не жаловаться было делом принципа. Скорее она умрет от потери крови, высосанная досуха крохотными гидравлическими вампирами. Особенно не хотела она ворчать об этом перед Долтри, который опустился на корточки вместе с другими, а потом сидел, как статуя, ухмыляясь с полузакрытыми веками. Когда комар опустился ему на висок, она шлепнула по нему, оставив кровавое пятно на его коже. Он дернулся, но потом кивнул в знак признательности.

— Они вас любят, — сказал он ей. — Комары. Любят всю эту аппетитную дамскую плоть, нежно промаринованную в аспирантуре. У вас, наверное, вкус телятины.

В команде слежения были трое других, в том числе Читра, все в легких черных дождевиках поверх тактических бронежилетов. Один агент держал акустическую антенну — черное ружье с раструбом, как у мегафона, и гибким черным шнуром, тянущимся к наушнику в ухе.

Хаттер наклонилась вперед, похлопала его по плечу, прошептала:

— По этой штуке что-нибудь поступает?

Агент с подслушивающим устройством помотал головой:

— Надеюсь, в другом месте что-то поступает. Я не слышу ничего, кроме белого шума. После того раската грома ничего, кроме статических помех, не было.

— Это был не гром, — сказал Долтри. — По звуку ничуть на гром не похоже.

Парень пожал плечами.

Дом представлял собой одноэтажную бревенчатую хижину, у фасада которой был припаркован пикап. В передней гостиной горела одна тусклая лампочка. Одна из штор была наполовину поднята, и Хаттер видела телевизор (выключенный), диван, принт на охотничью тему на стене. В другом переднем окне висели какие-то девичьи белые кружевные занавески, обозначая спальню. В доме не могло быть намного больше помещений: кухня сзади, ванная комната, может быть, вторая спальня, хотя она бы с трудом там поместилась. Стало быть, Кармоди и Кристофер МакКуин находились в задней части дома.

— Может, они говорят шепотом? — спросила Хаттер. — А ваша аппаратура недостаточно чувствительна, чтобы их расслышать?

— Когда она работает, то настолько чувствительна, что слышит даже громкие мысли, — сказал парень с наушником. — Проблема в том, что она слишком чувствительна. Зарегистрировала какой-то взрыв, с которым не смогла справиться, и у нее, возможно, полетел конденсатор.

Читра полезла в спортивную сумку и достала баллончик репеллента «Дремучий лес».

— Спасибо, — сказала Хаттер, беря его у нее. Она взглянула на Долтри. — Вы хотите?

Они вместе поднялись, чтобы она могла его опрыскать сверху донизу.

Встав, она увидела участок склона за домом, поднимающийся к опушке. На траве лежали два квадрата теплого света янтарного оттенка — свет из окон в задней части дома.

Она нажала на кнопку, распыляя белый туман над Долтри. Тот закрыл глаза.

— Знаете, что, по-моему, вызвало тот громкий хлопок? — сказал он. — Этот жирный ублюдок скопытился. Спасибо, хватит. — Она перестала прыскать. Он открыл глаза. — Вы нормально будете себя чувствовать, если он упадет замертво?

— Он не должен был бежать, — сказала она.

— Вы не должны были ему позволять. — Долтри усмехался, говоря это. — Это вы поощрили беднягу.

Хаттер ощутила ясное и простое побуждение брызнуть репеллентом Долтри в глаза.

Так вот он где, источник ее дискомфорта, ее беспокойства. Луи Кармоди казался слишком доверчивым, слишком добродушным, слишком обеспокоенным судьбой своего мальчика, слишком добрым к своей бывшей возлюбленной, чтобы иметь какое-то отношение к исчезновению Уэйна. Он, по мнению Хаттер, был невиновен, но она все равно подставила его, чтобы увидеть, куда он ее приведет, не принимая во внимание, что он в любую минуту может свалиться от инсульта. Если толстяка хватит удар, будет ли в этом ее вина? Она полагала, что да, будет.

— Нам надо было посмотреть, что он станет делать. Помните, речь идет не о его благополучии. Речь идет о мальчике.

Долтри сказал:

— Знаете, почему вы мне нравитесь, Хаттер? По-настоящему нравитесь? Вы еще в большей степени сукин сын, чем я.

Хаттер не впервые подумала, что ненавидит многих копов. Уродливых, низких пьяниц, во всех видящих самое худшее.

Она закрыла глаза и обрызгала себе репеллентом голову, лицо и шею. Когда она открыла глаза и выдохнула, чтобы сдуть яд, то увидела, что лампы в задней части дома погашены, прямоугольники света исчезли с лужайки. Она не заметила бы этого, если бы продолжала сидеть на корточках.

Хаттер перевела взгляд на фасад. Она видела коридор, ведущий в заднюю часть дома, но по нему никто не шел. Она взглянула на переднюю спальню, подождала, чтобы кто-нибудь включил там свет. Никто этого не сделал.