Страна Рождества - [169]

— Кое-где голосовала, — сказала Мэгги.

— Когда ты в последний раз ела?

— Вчера съела ссс-сх-сэммич с-с-с-с-с… — И на этом она онемела. Лицо у нее потемнело от красного до глубокого, гротескно-фиолетового оттенка, как будто ее душили. В уголках губ пенилась слюна.

— Ш-ш-ш, — сказала Вик. — Ш-ш-ш. Ладно. Значит, раздобудем тебе что-нибудь поесть.

Мэгги выдохнула дым, огляделась, где бы загасить сигарету, а затем потушила ее о дальний подлокотник. Она зашипела, и черный завиток дыма поплыл к потолку.

— Когда ты поспишь, в-в-Вик.

Вик кивнула, оседая обратно. У нее не было сил пререкаться с Мэгги.

— Я посплю, и ты поспишь, — сказала Вик. — А потом раздобудем еду. Раздобудем тебе одежду. Спасем Уэйна. Восстановим библиотеку. Все наладим. Со всем справимся. Включим силы Чудо-близнецов[153]. Ложись.

— Хорошо. Ты спи на диване. У меня есть хорошее старое одеяло. Я могу просто растянуться на п-п-п-пл…

— Со мной, Мэгги. На диване хватит места для нас обеих. — Вик не спала, но, казалось, была не в состоянии открыть глаза.

— Ты не против?

— Нет, солнышко, — сказала Вик, словно обращаясь к своему сыну.

Мэгги скользнула на диван рядом с ней и прижалась к ее боку, уперлась костлявым бедром в бедро, а костлявым локтем в живот Вик.

— Ты не обнимешь меня, Вик? — дрожащим голосом спросила Мэгги. — М-м-меня так давно никто не обним-м-м-м-мал. Никто хороший. То есть я знаю, что девчонки не в твоем вкусе — у тебя есть м-м-м-малыш и все такое, но…

Вик обняла Мэгги за талию и прижала к себе худую, дрожащую женщину.

— Теперь, знаешь ли, можешь и помолчать, — сказала Вик.

— Да, — сказала Мэри. — Да, хорошо. Это облегчение.

Лакония, штат Нью-ГЭмпшир

Лу не позволили идти самому, не хотели рисковать, чтобы у него, толстяка, закружилась голова и он повалился ничком, так что после осмотра его усадили в кресло-каталку и медбрат покатил его в палату.

Медбрат был одного с ним возраста, у него были сонные глаза с темными кругами под ними и выступающий лоб кроманьонца. На его бейджике значилось, как ни поразительно, Бильбо[154]. На одном из волосатых предплечий у него был вытатуирован космический корабль: «Спокойствие» из «Светлячка»[155].

— Я как листок на ветру[156], — сказал Лу, на что медбрат ответил:

— Чувак, не надо так говорить. Я не хочу расплакаться на работе.

Детектив следовал за ними, неся одежду Лу в бумажном пакете. Лу не нравилось, как от этого типа несло никотином и ментолом, но в основном никотином. Не одобрял он и того, что этот парень казался слишком маленьким для своей одежды, что все на нем висело: рубашка, брюки устричного цвета, потертая куртка.

— О чем это вы? — спросил Долтри.

— «Светлячок», — не оборачиваясь, сказал медбрат. — Мы — коричневые шинели[157].

— Что это значит? Вы, что ли, собираетесь вступать в однополый брак? — спросил Долтри и рассмеялся собственной шутке.

— Господи. Возвращайся к себе в пятидесятые, чувак, — сказал медбрат Бильбо, но не так громко, чтобы Долтри это услышал.

Восстановительная палата была одной большой комнатой с двумя рядами коек, каждая из которых стояла в своем собственном маленьком отсеке, отгороженном бледно-зелеными шторами. Бильбо прикатил Лу почти в самый конец комнаты, прежде чем повернуть к пустой кровати справа.

— Ваш люкс, сударь, — сказал Бильбо.

Лу взгромоздился на матрас, меж тем как Бильбо привесил яркий пакет с жидкостью на стоявший рядом штатив из нержавейки. К правой руке Лу оставалась приклеена внутривенная канюля, и Бильбо присоединил ее к капельнице. Лу сразу почувствовал эту жидкость — сильный ледяной поток, заметно понижавший температуру всего его тела.

— Мне стоит бояться? — спросил Лу.

— Ангиопластики? Нет. На шкале медицинской сложности это лишь немного сложнее, чем удаление зуба мудрости. Просто нужна операция. Бояться нечего.

— Э-э, — сказал Лу. — Я не об ангиопластике. Я имею в виду эту хрень, которой вы меня накачиваете. Что это такое? Что-нибудь серьезное?

— А. Так, ничего особенного. Вам сегодня под нож не ложиться, так что ничего стоящего вам не дадут. Это просто средство для разжижения крови. Оно заодно и расслабляет. Нужна постоянная расслабленность.

— Оно меня усыпит?

— Быстрее, чем эпизод из «Новой Земли»[158].

Долтри бросил бумажный пакет на кресло рядом с кроватью. В пакете была одежда Лу, сложенная в стопку, которую увенчивали его трусы-боксеры, большие, как наволочка.

— Как долго он должен здесь пробыть? — спросил Долтри.

— Мы будем наблюдать за ним в течение ночи.

— Черт, не очень точное обозначение времени.

— Стеноз артерии известен своим своенравием, — сказал Бильбо. — Никогда заранее не позвонит. Просто заглядывает на вечеринку, когда ему заблагорассудится.

Долтри достал из кармана мобильник.

— Здесь нельзя им пользоваться.

— А где можно? — спросил Долтри.

— Надо пройти обратно через приемный покой и выйти на улицу.

Долтри кивнул и посмотрел на Лу медленным, неодобрительным взглядом.

— Никуда не уходите, мистер Кармоди.

Он повернулся и пустился в обратный путь по длинному помещению.

— И он угреб в своей огромной клизме, — сказал Бильбо.

— А если мне надо позвонить? — спросил Лу. — Могу я позвонить, прежде чем отправиться баиньки? Мой сын, Господи. Слыхали о моем сыне? Мне нужно позвонить родителям. Они сегодня нипочем не уснут, пока я не дам им знать, что происходит.