Страна призраков - [107]

– Он, – еле слышно шепнул Тито.

– Точно он, – подтвердил мужчина постарше.

Светофор поменял сигнал; грузовик с контейнером выехал с перекрестка на Кларк-драйв и скрылся из вида.

83 Страткона [185]

– Значит, мистер Милгрим, ваша диссертация посвящена баптистам?

Миссис Мэйзенхельтер поставила на стол серебряное блюдце с двумя тостами.

– Анабаптистам, – поправил Милгрим. – Восхитительная болтунья.

– Я добавляю воду вместо масла, – пояснила хозяйка. – Сковородка сложнее отчищается, но зато яйца становятся вкуснее. Значит, анабаптисты?

– Они тоже, – ответил Милгрим, разламывая первый тост. – Вообще-то на самом деле меня занимает тема революционного мессианства.

– Так, вы говорите, Джорджтаун?

– Да.

– Это же в Вашингтоне.

– Верно.

– Мы так рады оказаться в обществе такого ученого человека, – произнесла женщина, хотя, насколько знал Милгрим, он был единственным постояльцем в этой гостинице, с которой она управлялась в одиночку.

– А я очень рад, что нашел такое уютное и тихое место, – сказал мужчина.

И это была чистая правда.

Миновав пустынный Чайнатаун, он очутился в самом старом, по словам миссис Мэйзенхельтер, жилом районе города. По видимости, не слишком респектабельном. Впрочем, некоторые сдвиги уже начинали ощущаться. С местностью происходило то же самое, что с Юнион-сквер. Заведение миссис Мэйзенхельтер, предоставлявшее постояльцам постель и завтрак, тоже казалось приметой грядущих перемен. Если хозяйке удастся набирать платежеспособных постояльцев, она еще развернется со временем, когда дела в этом районе пойдут в гору.

– Чем вы думаете сегодня заняться, мистер Милгрим?

– Надо проверить, нашелся ли мой багаж, – ответил он. – Если нет, придется побегать по магазинам.

– Я уверена, что все будет в порядке, мистер Милгрим. А теперь прошу прощения, мне пора наведаться в прачечную.

Когда она ушла, мужчина доел свои тосты, сложил посуду в раковину, ополоснул ее и поднялся к себе в номер, ощущая в левом кармане брюк «Jos. A. Banks» толстую пачку сотенных купюр, похожую на маленькую книгу в мягкой обложке. Это было единственное, что он оставил себе из содержимого сумочки, не считая телефона, фонарика и корейских маникюрных ножниц.

Все прочее, в том числе непонятное устройство, подключенное к трубке, он выбросил в красный почтовый ящик. У миловидной, смутно знакомой женщины, чье фото красовалось на нью-йоркских водительских правах, не обнаружилось канадской валюты, а возня с кредитными карточками не стоила свеч.

Милгрим собирался купить себе лупу и ультрафиолетовую лампочку. И еще карандаш-тестер для проверки валюты, если таковой удастся найти. Купюры смотрелись как настоящие, а все же не мешало бы подстраховаться. Пару раз на его глазах кое-где отказывались принимать американские сотни.

Но прежде – немного общения с криптофлагеллантами[186] из Тюрингии, решил мужчина, сидя на махровом хлопчатобумажном покрывале с имитацией старинной вышивки и развязывая шнурки ботинок.

Том ожидал его в верхнем ящике прикроватного столика в компании телефона, ручки с надписью «Собственность правительства США», фонарика и маникюрных ножниц. Нужное место было заложено обрывком бумаги, когда-то представлявшим собой верхний левый угол конверта с бледно-красными, выведенными шариковой ручкой буквами «HH» – очевидно, частью чего-то целого.

Милгрим припомнил, как прошлым вечером садился в автобус, прижимая к себе под курткой украденную сумку. Разменяв деньги в «Принстоне», как и было задумано, он узнал расписание автобусов, осведомился о ценах и приготовил нужную сумму непривычными, почти гладкими монетами. Как только мужчина занял место у окна, ближе к задней двери, его рука с робостью, словно ждала нападения, принялась исследовать недра такой, на первый взгляд, заурядной и непримечательной сумочки.

И вот теперь, вместо того чтобы взяться за книгу, он достал сотовый. Милгрим отключил его сразу, едва обнаружил, а сейчас надумал опять включить. Номер – нью-йоркский. Роуминг есть. Чуть ли не полный заряд. Список в основном содержал телефоны нью-йорскских жителей, названных исключительно по именам. Милгрим перевел сотовый на вибрацию, просто чтобы убедиться, что он работает, а убедившись, хотел вернуть в беззвучный режим, когда трубка вдруг мелко задрожала.

Рука мужчины самостоятельно раскрыла телефон и поднесла к уху.

– Алло? – повторял неизвестный мужчина. – Алло?

– Vy oshiblis’ nomerom, – ответил Милгрим по-русски.

– Net, ya ne oshibsya, – произнес собеседник вполне отчетливо, хотя и с легким акцентом. Датчанин, должно быть. – Vy gde?

– V Tyuringii.

Милгрим захлопнул сотовый, но тут же открыл его и поспешил отключить.

Рука потянулась за второй в это утро таблеткой, что было вполне логично, если учесть обстоятельства.

Мужчина убрал телефон обратно в ящик, уже сожалея, что взял его с собой. Надо будет избавиться от этой находки.

Он взялся за книгу и собирался отыскать заложенное место – главу, посвященную маркграфу Фридриху Укушенному[187], – когда перед глазами неожиданно возникла площадь Святого Марка. Это было в прошлом октябре. Милгрим беседовал с Фишем у дверей магазина подержанных грампластинок. Внутри на стене, за стеклом витрины, висел черно-белый женский портрет... Откидываясь на подушки, мужчина припомнил на миг имя той певицы и даже сообразил, где совсем недавно видел ее лицо.