Страна Муравия - [9]

Дрожит под пятками земля,

Стук, ветер, вой и свист,

И наклонился у руля

Тот самый тракторист.

А пыль, а дым несет в глаза,

И все зашлось в ушах.

Ни поздороваться нельзя,

Ни подойти на шаг.

Легка солома, колос чист,

Зерно шумит, как град.

— Снимай пиджак да становись,

Чего стесняться, брат!..

— А, дай! — Разделся Моргунок,

Рогатки в руки взял,

Покрылся ношей, поволок,

Знай наших! — доказал.

— Да я ж!.. Да, Господи, спаси,

Да боже сохрани!..

Скажи — коси, скажи — носи,

Скажи — ворочай пни!..

Да я ж не лодырь, не злодей,

 Да я ж не хуже всех людей.

Как хватит, хватит Моргунок,

Как навернет рогатками...

Сопит, хрипит, до нитки взмок,

Колотье под лопатками.

Солома — валом.

Спасу нет. Но вскоре из ворот

Мужчина Моргунковых лет

На выручку идет.

Тверд на ногах, что в землю врыт,

По голосу — добряк.

"А ты вот этак, — говорит,—

Ты, говорит, вот так!.."

И, ношу взяв с бобыльский воз,

Оп! — смотрит Моргунок

Подсел, не крякнул и понес.

Раз! — и взмахнул на стог.

И, отряхнув с накидки ость,

Радушно говорит:

— Пойдем-ка мы отсюда, гость,

Охота покурить.

— А председатель как у вас,

Позволит он уйти?..

— А председатель я как раз,

Со мной, брат, не шути.

Держи табак. Бери, бери,

Верти своей рукой. Устал, брат?..

Ну-ка, говори,

Откуда, кто такой?.. Издалека?

— Издалека. От Ельни...

— В добрый час.

Сидят в тени два мужика,

Толкуют в первый раз.

Развеял ветер и унес

Махорочный дымок...

— Ну что ж, взгляни на наш колхоз,

Товарищ Моргунок.

Все разом показать готов,

Усадьба велика.

Ведет Андрей Ильич Фролов

Под ручку Моргунка.

Ведет, ведет на новый двор,

Он светел и смолист.

И бревна старые в забор

Меж новых улеглись.

В загон к скоту идет Фролов

С Никитою вдвоем

И гладит, хвалит всех коров,

Как на дворе своем.

Любую ногу подает

Ему в конюшне конь.

Теленок зеркальце сует

В хозяйскую ладонь.

Идут вперед, идут назад,

И видит Моргунок:

Взбегает малолетний сад.

Рядами на припек.

Вдоль по усадьбе до ворот

Проходит гость, глядит.

Кол вбит, — попробует, качнет:

Всерьез ли в землю вбит.

Но все — не в шутку, все — всерьез.

Для жизни — в самый прок.

Один-единственный вопрос

Имеет Моргунок:

— Я полагаю, спору нет,

Вам все ж видней, партейному:

Скажите мне, на сколько лет

Такая жизнь затеяна?..

— А вот, товарищ Моргунок,

Ударят на обед,

Прикину, подведу итог

И дам тебе ответ.

А заодно теперь позволь

Позвать тебя на хлеб да соль.

Глава 16

— Мой дед родной Мирон Фролов

Нас, молодых, бодрей.

Шестнадцать пережил попов

И четырех царей.

Мы, как подлесок, все под ним

Росли един перед другим.

И, приподнявшись от земли,

Все кланялись ему.

И шли в заводы, в шахты шли,

В солдаты и в тюрьму.

Шли, заполняли белый свет,

Жить не при чем в семье.

Бреди — и где нас только нет,

Фроловых, на земле!

Живут в Москве, и под Москвой,

В Сибири от годов;

Есть машинист, есть летчик свой.

Профессор есть Фролов.

Есть агроном, есть командир,

Писатель даже есть один.

И все — один перед другим,

Хоть на меня смотри,

Росли под дедом под своим,

В него — богатыри.

Шесть ран принес с гражданской я,

Шесть дырок, друг родной.

Когда б силенка не моя,

Хватило бы одной.

По всем законам — инвалид,

Не плуг бы мне — костыль...

А после здесь уж был я бит,

Добро, что богатырь.

Делил луга, взимал налог

И землю нарезал.

И свято линию берег,

Что Ленин указал.

Записки мне тогда под дверь

Подсовывал Грачев:

"Земли себе сажень отмерь

И доски заготовь".

Фроловы были силачи,

Грачевы были богачи.

Грачевы — в лавку торговать,

Фроловы — сваи загонять.

Грачевы — сало под замок,

Фроловы — зубы на полок.

Мой враг до гроба и палач,

Вот в этот день и час,

Где ты на свете, Степка Грач,

И весь твой подлый класс?!

И в смертный срок мой вспомню я,

Как к милости твоей

Просить ходила мать моя

Картошек для детей;

Как побирушкой робко шла

По дворне по твоей,

Полкан Иванычем звала

Собаку у дверей...

Да я и не про то теперь...

За землю мстил Грачев.

Земли, так и писал, отмерь

И доски заготовь.

Подстерегли меня они

В ночь под Успеньев день —

Грачевы, целый взвод родни

Из разных деревень.

Жилье далеко в стороне,

Ночь, ветки — по глазам.

И только палочка при мне,

Для сына вырезал.

И первый крикнул Степка Грач:

— Стой тут. И — руки вверх!

Не лезь в карман, не будь горяч,

Засох твой револьвер.

Сдавай бумаги, говорят,

Давай, отчитывайся, брат!

Стою. А все они с дубьем,

Я против банды слаб.

Ну, шли б втроем, ну, вчетвером,

Ну, впятером хотя б...

Лощинка, лес стоит немой,

Тишь-тишина вокруг.

Кричать? —

Кричать характер мой

Не позволяет, друг.

А тени сходятся тесней,

Минута настает.

И тех, которые пьяней,

Пускают наперед.

Троих я сбил. А сзади — раз!

И полетел картуз...

И только помню, как сейчас,

За голову держусь.

Лежу лицом в сырой траве,

И звон далекий в голове.

И Грач толкает сыновей:

— Скорей! Грех, Господи...

Скорей!..

Да, помню, точно сквозь туман,

Прощался я: "Сынок!..

Прости, что палочку сломал,

Подарок не сберег.

Прощай, сынок. Расти большой.

Живи, сынок, учись,

И стой, родной, как батька твой,

За нашу власть и жизнь!.."

Потом с полночи до утра

Я полз домой, как мог.

От той лощинки до двора

Кровавый след волок.

К крыльцу отцовскому приполз,