Страна Лимония - [46]

– Правильно, что она убежала, – говорит Паслёнов. Прокурор малолетний хренов. Правильно, товарищ прокурор, правильно. Я бы и сам от себя убежал, было бы куда.

– Так это она против вас и борется, – говорит еще Паслёнов. – Не против Шойги, а против вас.

Против Шойги?! Смех на палке! Да ты, Паслёнов, сосунок слепой, что б ты понимал вообще! Против Шойги! Да чего против него бороться-то?! Товарищ Шойга третий год не встаёт с постели, паралич у него нижней половины тела, под себя ходит! Не знает только об этом никто, в новостях не сообщают же! Товарищ Шойга лежит в специализированной клинике, огромной клинике на одного единственного больного, и ему разрешают слушать радио пятнадцать минут в день, и то только легкую музыку, тувинские напевы. Товарищ Шойга давно не у дел, хотя и не подозревает этого, всё мнит себя диктатором и главным ликвидатором. Члены правительства собираются раз в неделю у его постели и проводят совещания под его председательством, да только совещания-то эти – обман и сплошная липа, Паслёнов, никто уже решений Шойги не выполняет. Театр это, для одного полудохлого зрителя, картонная дурилка, декорация. С бумагами он работает, всё законы сочиняет! Второй год один и тот же закон "Об оптимизации госуправления", пока конец допишет, уже начало забудет.

Оптимизация госуправления, Паслёнов! Ты вдумайся! Мы, когда с колен вставали, мы были сырьевой сверхдержавой, тьфу, блядство! Сырьевым придатком мы были, Паслёнов, у Европы с Китаем. Теперь мы дошли до логического конца, Паслёнов, теперь мы лежим, парализованные, и под себя ходим. Теперь мы уже даже не добываем сами, теперь мы – сырьевая проститутка, Паслёнов, мы торгуем лицензиями на добычу! Приходите, платите, и имейте нас во все скважины и дырки! Итальянцы добывают, Паслёнов, возрожденный ЮКОС! Прибыль в Италию идёт, нам же – юкось-выкуси! Италия теперь сырьевая сверхдержава!

Мы сами себя заоптимизируем в дупель, Паслёнов, нам никакой Китай для этого не нужен. Как товарищ Сталин перед войной. Сами себя задрочим, и нападать не надо. Талант у нас на это, Паслёнов. Под себя гадить. Тридцать лет лепим из конфетки дерьмо, из детей – ликвидаторов. Такая смена выросла, Паслёнов, такая смена! Пойти да повеситься.

Мне, Паслёнов, как тебе было, когда на Украине майдан шарахнул. Студенты, подростки власть поменяли! Потом у нас разобрались – за год до того америкосы крепко с молодёжью украинской задружили, на семинары про демократию возили, как со взрослыми разговаривали, уважительно. Чувству собственного достоинства научили, Паслёнов, только этому! Хватило и этой малости! В 2004-м чуть студенты на выборах подтасовку заподозрили – возмутились и оскорбились, достоинство в них взыграло. Майдан всем устроили, Паслёнов, власть поменяли, как захотели. Тут-то в России и поняли, что тоже перед америкосами безоружны. Против чувства собственного достоинства, знаешь ли, танки бесполезны. Поэтому российскую молодежь – застолбили.

Застолбили, заняли, очень просто – как место в театре. Программку на сиденье положили – здесь занято! Сами не сидим, но и америкосам не дадим. А это ведь не стул в театре, Паслёнов, это дети! Это я был, с моим дурацким изобретением магнитного экскаваторного ковша! Это меня на Селигер возили, и это мне втирали, какой я гениальный, и вот-вот для меня Якимчук финансирование выбъет! Это же я любил тандем как отцов родных, ожидая финансирования! Год, другой, третий! Моя модель ковша уже развалилась вся от сырости, а я всё ждал! Не финансирования, Паслёнов, насрать на финансирование! Я любви ждал, Паслёнов, я ждал уважения, чтобы меня за взрослого принимали! Я за этим в красной куртке на манифестации ходил, подрабинеков травить. Думал, если буду орать погромче, да дерьмом бросаться подальше, так меня и заметят скорее, отметят, полюбят, премьер мне руку, в дерьме измазанную, пожмёт! Да только хрена, Паслёнов! Они меня не то что не любили – они меня ненавидели, они меня презирали, они меня боялись, Паслёнов. Я только потом это понял. Они боялись, что, оставь они меня без Селигера, я им майдан устрою.

А рядом ходили нацболы, такие же несчастные придурки, как и я. Лимонов их выдумал – для хеппенинга, как театральный фон для себя. Лимонов был художник, гениальный художник жизни, он делал из своей и чужой жизни трагическое театральное представление с участием публики – хеппенинг. Постоянно нёс какую-то выспренную пургу, каждый день говорил что-нибудь другое, не то, что вчера. Вчера стреляем в косоваров, сегодня – в комиссаров. Вчера на бой за Джугашвили, сегодня – на бойню с Сукашвили. Боремся с тем и с этим, сами придумываем борьбу, сами от нее погибаем! Весь мир – театр, нацболы в нём актёры, Эдичка режиссёр, сам себе Станиславский, сам себе не верит.

А нацболы – да такие же парнишки были, как и я, в чём их отличие-то?! Такая же каша в голове из трёх прочитаных книг. Только я изобрёл магнитный ковш, а они изобрели цепью к мэрии пристёгиваться, такой же идиотизм. И я любви и внимания хотел, и они хотели того же, только я ждал любви от тандема, а они от Эдички, вот и всё различие. Эдичка им врал, что любит их, как личных внуков – и Якимчук нам врал, что тандем любит нас, как собственных детей. Так мы враньём и питались, Паслёнов. Годами. Они нас просто имели, Паслёнов, просто имели, не в задницу, а в мозги. Я иногда даже думаю, что в задницу – не так обидно было бы…