Страна городов - [2]

Глава 1 Ночь в институте археологии

Товарищи ученые! Доценты с кандидатами! Бросайте свои опыты…

В. С. Высоцкий

В одном из окон института археологии за полночь светилось окно. За окном, у стола, крепкий мужчина средних лет, изводя одну за другой крепкие папиросы, трудился над отчетом о летней экспедиции по Южному Уралу. Требовалось срочно закончить описания полевого сезона и обоснование произведенных затрат – приближалось закрытие бюджета, и так скудного за прошедший год и утверждение нового. За новый бюджет предстояло изрядно побороться. Для того, чтобы оставить в смете строку затрат на исследуемую тему надо убедить вышестоящих в перспективности своего направления. Пусть не в практической – то в несомненной научной ценности, могущей принести изрядную известность на международном уровне тому самому руководству, «осуществившему, направившему, указавшему…» – тьфу, в общем. А деньги – ох, как нужны, иначе – ни сезона, ни экспедиции не будет. А спонсоров темы древних железок мало интересуют. Это не в концерт поп-дивы вкладываться, рекламный эффект – никакой. Мдя.

«…Древняя металлургия Евразии… Проект осуществляется С. А. Григорьевым. На различных этапах в нем участвовали проф. В. В. Зайков, к. г-м.н. А. М. Юминов, проф. Э. Перницка… — из публикаций нашего времени.» – человек отпечатал несколько строчек на компьютере, и тяжело вздохнул – руководство требует срочно оканчивать и сдавать отчет об экспедиции, а материала одновременно и много, и – ничтожно мало. Печи, вернее их останки, донесенные до нас неумолимой волной времени, мало что добавляют к картине древних технологий. Шлаки, металлургические отходы и – никаких почти следов материальной культуры. Готовых изделий почти не сохранилось, ни инструментов, ни приспособлений, использованных древними при производстве меди, бронзы, а позже – железа. За тысячелетия и медь, и железо окислились и превратились в труху. Кожа и дерево – включились в естественный круговорот веществ в природе, сгнили и стали грунтом, землей. Корни растений и мелкие жители земной почвы перемешали слои – и все. Ничего не ясно. Чем качали воздух в печи, чем ковали получаемые слитки… Куда увозили получившиеся металл и изделия – ничего непонятно. Редкие остатки в погребениях все-таки не дают картины жизни живых. Бледное подобие – и только лишь. Можно что-то найти у пещер, у каменных зданий – только вот с началом медного века люди стали уходить из пещер и расселяться по берегам рек и другим удобным для жизни местам. А что, скажите, может остаться от даже бревенчатого дома через – не тысячу, а даже сотню лет? То-то. И места не останется, холмика даже. Может, что и будет под слоями земли – только где искать эти холмики – остатки бывших деревень и городков? А в городищах на местах поселений древности – вспомните, к примеру, чердак собственной дачи, — все артефакты разных эпох перемешаны, и поди определи, к какой точно отнести тот или другой? Может быть, этот черепок – от кувшина, верно служившего тысячу, к примеру лет древней семье, и прошедший через череду поколей синташтинской, афанасьевской и других культур? А привезен он откуда – вообще с Дальнего, либо с Ближнего Востока? Но мы с умным видом решаем – да что вы, господа, это наша глина, и слепили ее тут! Предполагаем, значит… А может – эта керамика – выброшенные на помойку груды ставшей ненужной посуды, либо изготовленной только для того, чтоб класть в могилы? А живые пользовались исключительно золотой, и хранили ее бережно тысячелетия, а при наступлении новых времен – бережно спрятали оптом в отрогах Урала? Приходится искать наименее противоречивые объяснения появлению артефактов. С металлургией почти все ясно, если закрыть глаза на то, что в аркаимских печах, пользуясь «новейшими методами реконструкции технологических процессов» можно только зажечь огонь и благополучно испортить руду и уголь из рудников, на которые вроде бы показывает анализ шлаков… Да кроме шлака – чего там только нет! Рыбу, что ль, в них коптили? Даже рыбьи кости остались? А может, это и не металлургические, а просто печи? Где и мусор бытовой жгли, а металл плавили в других местах? А шлак в эти печки попал, ну… как мусор, например? Вопросы, вопросы…

Ладно, продолжим дальше: «Часть проекта посвящена изучению металлургических шлаков таких известных уральских городищ, как Синташта и Аркаим. Была реконструирована технология производства и разработана методика, позволяющая связать синташтинское производство с конкретными рудниками.» Ага, связали. Подогнали, то, что определенно указывает, что выплавлено из руды соседних месторождений, а следы других металлов и примесей – как с ними? Что они значат, откуда взялись… Опять вопросы, а начальство поторапливает…

Ладно, надо охарактеризовать в общем проект и работы, на что, так сказать, деньги ушли. Итак: «Проект включает в себя также экспериментальную реконструкцию древнего производства. Работы по воссозданию древних печей и воспроизводству плавок по древним технологиям проходили в разные годы в Челябинской и Оренбургской областях.» Во-во. Реконструкция, слов не хватает. Получилось, как и сказано – не металл, а… гм. Но об этом – начальству и широкой обчественности, – низ-зя! Поэтому, продолжим: «Принципиально новым стало обнаружение остатков древнейшего металлургического производства на острове Веры, относящегося к эпохе энеолита. Изучение уральских шлаков эпохи энеолита показало неожиданно высокий уровень металлургических технологий, что указывает, на ее заимствование из развитых отдаленных регионов.» Найти бы, еще эти «развитые отдаленные», и вообще все путем было. А вот на сегодня преобладает мнение что в те времена вообще ничего такого себе развитого не было, и никак регионы между собой не общались. Дикость-с, господа, дикость… Эх, посмотреть бы хоть одним глазком – как оно там было – наяву. За такое и другой глаз отдать не жаль – «два глаза,» – роскошь, как говаривалось в далеком хулиганском детстве, на посиделках во дворе, — вспомнилось, к случаю.