Страна Гонгури - [44]

— Да, я ошибался! — ответил Вождь — потому что, искал. Вперед, в новое — и наощупь, набивая шишки. Чтобы — те, кто после нас, наших ошибок не делали. Новое поколение наше, надежда..

— Знали бы вы, НАСКОЛЬКО ошибались! — заметил собеседник Вождя — мечтали вырастить новое поколение с новой моралью, без «я» и «мое»? А в ваших инкубаторах-детдомах, среди ваших соколят-воспитанников — существует иерархия! Где главное — именно «мое»: территория, вещь, время: детям членов Партии — больше, детям «бывших» — меньше всех. Само возникло — из самой природы человеческой. Не вышло бы у вас — соколят вырастить. Прежние бы люди — вышли.

— А наплевать! — с яростью сказал Вождь — пусть ошибки! Но — бороться и искать! Идти — и не сдаваться! Остановка — смерть! Как в том мире, где этот ваш, СССР. Ведь НЕТ там другой идеи, другого проекта — не придумали! А капитализм — и там, рождает лишь гниль! Экспансия, человечества всего — остановилась. И — к звездам. И — во всем. Изобретения — лишь в потреблении. Общественное — все в болото. И нас, здесь — вы, туда же? Или все же решитесь — проект незаконченный, завершить?

— Может быть — сухо ответил собеседник — но пока нам, дай бог, за вами разгрести. Простите — но мне надо в Реввоенсовет. И прощайте. О вашей судьбе — вам сообщат. Это все — что я могу для вас сделать.

Он вышел. Стукнула железная дверь. И щелкнул замок — как затвор.

— Я ошибался — сказал Вождь вслед — а все же, достроим, задуманное! Потому что проект наш, даже со всеми огрехами — лучший! Мы место расчистили, вырыли котлован. А сваи бить, стены, крышу ставить — найдется, кому!

Мы ехали шагом,

Мы мчались в боях,

Мы яблочко-песню

Держали в зубах,

Ах песенку эту

Доныне хранит

Трава молодая —

Степной малахит.

К ночи смелели

Смрадные бесы,

День умирал в пыли,

Тьма подступала враз

С четырех сторон.

Здесь бы в клинки,

Да яблочко-песню

В мертвые ковыли

Выронил обеззубевший

Эскадрон.

Здесь бы в клинки,

Да яблочко-песню

В мертвые ковыли

Выронил обеззубевший

Эскадрон.

Нынче солдату

Худо без песни,

Годы его горьки,

Хитрая сволочь старость

Свое взяла,

Внучка солдата

Выбрала «Пепси»,

Выскользнув из руки,

Медная кружка

Падала со стола.

Он пролетарий,

Он пролетает,

Но свысока видней,

Как по степи весенний

Дробя гранит,

Прет малахит —

Трава молодая,

Та, что до наших дней

Песню его потерянную

Хранит.

И в этом корни надежды,

Источник верного знанья,

Что Билли Гейтс не тянет

Против Че Гевары,

Что скоро новых мальчишек

Разбудят новые песни,

Поднимут новые крылья,

Алые крылья.

Видит он сверху, как на восходе

С целью купить табак,

Выдубив душу в недрах

Судьбы иной,

Входит в деревню огненный ходя

С лаем цепных собак,

Ветром и алыми крыльями

За спиной.

А рыжему Яшке снятся те крылья

Дюжину лет подряд,

А от роду Яшке те же

Двенадцать лет,

Веку — двенадцать,

Звездам — двенадцать —

Тем, что над ним горят,

В целой вселенной мира

Моложе нет.

Под волосами тлеет

На коже Яшкиной головы

Злой иероглиф вечного

«Почему?»

Ждет паренька, дождаться не может,

Песня степной травы —

Яблочко, адресованное ему.

И верят рыжему Яшке

Его нездешние страны,

Его свирепые струны,

Что сыграют, как надо.

Его шальные дельфины,

Что танцуют в Гольфстриме,

Его алые крылья,

Алые крылья.

Особенности революционной охоты

В небе горел закат. Лес выделялся на алом — черными зубьями. Большая поляна — как чаша: посреди уже зеленеет травка, а под лапами елей еще снег. Пока еще, равновесие в природе — между зимой и весной. Ветки берез скоро оденутся зеленым — а пока, стоят в черном голом унынии. Но зима уже ушла. Был апрель.

И тишина. Непривычная — для слуха городского. Хотя, прислушавшись, можно было различить — как поодаль шуршит, мышь, а может и заяц. Редкие голоса птиц — переживших зиму, перелетных почти еще нет.

Хрр, хррр, хрррр!

Вальдшнеп летел над лесом. Выбирая путь — через поляны, болотца, просеки. И звал самку — вот сейчас она поднимется, услышав его голос, и они полетят вместе. Как было всегда, одно и то же — и сто, и тысячу лет назад.

Ббах!! Бах!

— Еще один! — сказал высокий человек в кожаной куртке — ну что, нашли? Забьется под кочку — пропадет. А это нерационально — без пользы, дичь губить. Или на сковородку — или пусть летит, до следующего раза.

— Куда денется! — ответил его напарник, плотный и коренастый, в армейской шинели, без погон — впрочем, охота не парад — вот, не стыдно уже, что-то предъявить!

— Не стыдно — согласился высокий — а вот врать… Ты что же, самка собаки, саботаж разводишь? Только не надо — про технические трудности: я достоверную информацию имею! «Ягодки», у тебя уже — в готовности. Так чего мы ждем?

— А что, был назначен конкретный срок? — резко бросил военный — вы ставите МНЕ задачу, ну а КАК и КОГДА, решаю я. И осмелюсь заметить — я рискую намного больше вашего!

Высокий в кожанке обернулся, посмотрел в упор. Блеснули стекла очков. Но от этого взгляда, его собеседнику сразу стало неуютно.

— Позвольте вам возразить: КОГДА — решаю именно я! — сказал человек в кожанке, спокойным ровным тоном, от которого однако делалось страшно — вы же, получив изделие, должны были НЕМЕДЛЕННО доложить мне о готовности, а не тянуть время, ОЧЕНЬ непонятно зачем. Объяснения последуют?