Страна Гонгури - [18]

Ослепительно полыхнуло, хлестнув светом по глазам. Ударило обжигающим жаром. Гелий зажмурился — всего на миг. Когда же он открыл глаза — чужака нигде не было, зато совсем рядом стеной бушевало пламя.

Гелий завозился с мешком — потеряв пару мгновений, чтобы сунуть тетрадь. Схватив мешок, хотел взять винтовку — но пламя уже отрезало путь. Гелий сделал шаг назад — и вывалился наружу, спиной распахнув дверь. Пламя вырвалось вслед за ним, сарай пылал уже со всех сторон — и кто-то страшно кричал внутри, но слов нельзя было разобрать. Гелий повернулся — и оказался лицом к лицу с чужаком, тем самым, или уже другим. Гелий хотел было броситься в сторону — но чужак взмахнул прикладом, и Гелий полетел с ног; в следующий миг он уже лежал лицом в землю — чувствуя, как ему крутят за спину и вяжут руки, быстро и умело. Затем его схватили — и потащили в темноту.

Враги напали перед самым рассветом. Часовые погибли на постах, не успев поднять тревогу. Разбуженный стрельбой, товарищ Итин выбежал из дома с маузером в руке. Ночь разрывалась выстрелами, беспорядочно, со всех сторон — сухо щелкали винтовки, в ответ раздавались короткие автоматные очереди, по уставу на два-три патрона, идущие точно в цель. И это было очень плохо, потому что прошедшие фронт бойцы, даже застигнутые врасплох, должны были собираться вместе, организуя рубежи и очаги обороны — значит, враг уже ворвался в деревню. Сарай с сеном ярко пылал, и кто-то кричал внутри — однако из-под уже занявшейся огнем крыши вдоль улицы бил отрядный пулемет, длинными очередями, не жалея патронов. Врага нигде не было видно — и это давало надежду отбиться. Банды, каких много было на ничейной территории, не отличались упорством в бою — обычно же целью их было скорее уйти с захваченной добычей.

— За мной! — крикнул комиссар двоим полуодетым бойцам, выскочившим следом — помирать, так с музыкой! Айда, ребята — вперед!

Он хотел собрать людей и идти на помощь тем, кто отстреливался в горящем сарае. Затем — занять оборону у амбара с продуктами, не дав его захватить. Кто бы ни были, бандиты уйдут с рассветом; казалось несложным продержаться лишь остаток ночи до уже близкого утра.

— Ко мне, товарищи! — кричал Итин, наугад стреляя из маузера в мечущиеся по сторонам тени — врешь, гады, не возьмете!

В ответ из темноты летели пули. Один из бойцов вдруг упал, раскинув руки. Впереди рванула граната — и пулемет замолчал. Затем рухнула крыша, подняв к небу сноп искр. Стрельба в деревне тоже почти прекратилась — бой затихал. Второй боец куда-то исчез. Итин остался среди улицы один. Увидев у амбара людей, он бросился туда — но это оказались не его бойцы, а крестьяне; они пытались сломать замок и открыть дверь.

— Не сметь! — крикнул Итин, размахивая маузером — хлеб народный, не дам! Чего стали — ведра берите, поливайте стену, чтобы не занялось!

Выполнять приказ мужики не спешили. Они двинулись навстречу, к Итину, кто-то пытался зайти сбоку; в руках у многих были колья и топоры.

— А ну не балуй! — крикнул Итин, наводя маузер — именем революции! Кто тут хочет — во враги трудового народа?

Крестьяне остановились. В отблесках пожара было не разглядеть их лиц; все вокруг казалось черно-красным. Итин прикинул, сколько патронов осталось в обойме — если что, так хватит на всех, по крайней мере — тех, кто в первом ряду. С трех шагов — не пропадет ни один.

— Живьем! — вдруг рявкнул кто-то рядом — это главарь!

Кто-то внезапно возник из темноты за спиной, навалился, сбил с ног, придавил к земле. Затем все брызнуло и раскололось искрами от страшного удара по голове, проваливаясь в ночь.

— Товарищ Итин! Товарищ комиссар!

Голос Гелия дрожал. Только что — был костер, песни под звездным небом, мечты о прекрасном будущем. И вдруг — враги и плен. Такого быть не должно — сейчас что-то случится, и все станет по справедливости. Но рядом был сам товарищ Итин, старший и опытный — и он должен был найти какой-то выход.

— Живой я! — ответил Итин, приподнимаясь — где мы?

Было совершенно темно, пахло сыростью и гнилью, как в склепе. Они были закрыты в погребе под картошку, в поперечнике не большем трех-четырех шагов. Руки были свободны, но из карманов все забрали, поясной ремень также пропал. Итин нашел Гелия — тот лежал у стены, лицом вниз, со связанными за спиной руками.

— Я бы убежал — спешил сказать Гелий — но никак. Меня на землю бросили — сами здесь же лежат, стреляют, и наши в ответ из сарая, я боялся — от своих пулю, поверху так и свистят. Наши вдаль целились — а эти рядом совсем были. Матрос у пулемета был — я голос его слышал, сначала песню, затем ругался, потом просто кричал страшно — как он там был, не знаю: жар такой, что за двадцать шагов едва вынести можно! А когда кончилось, эти всех наших, раненых, и кто выскочить успел — штыками добивали! Как мы — собак вчера.

— Кто они? — спросил Итин — на обычную банду не похожи: уж больно напористые и умелые. Опять же, нас сюда кинули — значит, сами удрать не спешат.

— «Лешаки» — ответил Гелий — как вчера говорили: все в пятнисто-мохнатом, даже лица прикрыты — ночью в двух шагах не увидишь. Автоматы у всех, не винтовки.