Страна Дяди Сэма : Привет, Америка! - [84]

Я вправду умею кататься на коньках. Просто мои ноги, после многих лет бездействия, слишком перевозбудились, чтобы противостоять скользкой поверхности. Не успел я ступить на лед, как они решили, что хотят посетить все берега пруда Оккам одновременно, по множеству направлений. Они разъезжались и так и эдак, перекрещивались и выворачивались, иногда растягиваясь на 12 футов вперед; но я постоянно выбирал момент, когда они наконец вылетали из-под меня, и приземлялся на зад в такой позе, что ударялся копчиком о собственную челюсть, а после приходилось вручную возвращать на место пищевод.

— Ух ты ж! — говорил мой зад, когда я в очередной раз с трудом поднимался на ноги. — Этот лед твердый.

— Эй, дайте посмотреть! — кричала моя голова, и я тут же снова падал.

И так продолжалось последующие тридцать минут, причем все части моего тела — плечи, подбородок, нос, а также внутренние органы авантюрного склада — желали принять участие в научном исследовании ледяной поверхности. Издалека, думается, я выглядел так, будто невидимый гладиатор устроил мне хорошую взбучку. В конце концов, когда на мне уже не осталось живого места, я выполз на берег и попросил, чтобы меня накрыли одеялом. Так закончилась моя попытка заняться фигурным катанием.

Затем я попробовал санки, о чем я даже не хочу рассказывать, разве что упомяну, что тот тип больше сочувствовал своей собаке и что леди через дорогу спасла бы нас от многих бед, если бы просто оставила дверь гаража открытой.

Тут, пожалуй, можно вставить историю о моем друге, профессоре Дэнни Блэнчфлауэре. Его полное имя Дэвид, но он англичанин, так что, когда он был маленьким, естественно, все звали его Дэнни, и это имя так к нему и приклеилось — профессор экономики в Дартмутском университете и очень мозговитый парень. Он пишет книги с предложениями вроде «Если одновременно рассмотреть все особенности пункта 5.7, доход на одну рабочую силу имеет коэффициент 0,00 022 относительно статистики пункта 2.3», причем не шутит. Насколько я знаю, это даже может что-то означать. Как я сказал, он действительно умный парень во всем, кроме одного. Он с ума сходит от снегоходов.

Снегоходы. Возможно, следует объяснить, что это реактивная повозка, спроектированная сатаной, чтобы ездить по снегу. Она передвигается со скоростью до 70 миль в час, что — назовите меня трусом, мне все равно, — по моему мнению, чересчур быстро для узких и извилистых тропинок в лесу, где на каждом повороте разбросаны каменные валуны.

Несколько недель Дэнни докучал мне уговорами присоединиться к нему в безумии на свежем воздухе. Я пытался объяснить, что у меня определенные проблемы с уличными развлечениями в зимний период, и что, так или иначе, я не думаю, что эта мощная и опасная машина сможет их решить.

— Ерунда! — воскликнул он.

Что ж… Следующее, что я помню: я очутился на краю леса в Нью-Гэмпшире с тяжелым шлемом на голове, который избавил меня от всех чувств, кроме ужаса, и, нервничая, сижу на блестящей сатанинской повозке, с заведенным мотором, поглядывая на деревья напротив, которые, похоже, готовы на меня наброситься. Дэнни вкратце рассказал, как работает эта машина (насколько я понял, это была цитата из одной из его книг), и запрыгнул в свой снегоход.

— Готов? — прокричал он сквозь рев мотора.

— Нет.

— Отлично! — ответил он и рванул с места.

Через пару секунд он превратился в далекое черное пятнышко.

Вздохнув, я мягко надавил на газ и с отчаянным воплем, на одних задних колесах, рванул с места со скоростью, которую можно увидеть только в мультиках о Дорожном бегуне. Истерически визжа и сбрасывая вес через мочевой пузырь при каждом столкновении с деревом, я пролетел сквозь лес, будто на ракете «Экзосет». Ветки колотили по моему шлему. Лоси всхрапывали и спасались бегством. Пейзаж менялся со скоростью наркотического бреда.

В конце концов Дэнни остановился на перекрестке, радостно ухмыляясь.

— Ну, что думаешь?

Я зашевелил губами, но ни слова выдавить не сумел. Дэнни принял мои попытки за согласие.

— Что ж, теперь, когда ты набил руку, может, немного прибавим газу?

Я пытался произнести: «Пожалуйста, Дэнни, я хочу домой. Я хочу к маме», но снова ничего не получилось.

И он сорвался с места. Несколько часов мы гоняли с космической скоростью по бескрайнему лесу, перепрыгивая через ручьи, объезжая валуны, заходя на взлет над упавшими бревнами. Когда наконец этот кошмар закончился, я слез с машины с ватными ногами.

Позже, чтобы отметить наше чудесное воскрешение, мы отправились к «Мэрфиз» за пинтой пива. Когда барменша поставила перед нами кружки, мне пришло в голову — это было что-то вроде просветления, — что по крайней мере одно зимой я умею делать точно: пить пиво.

Я нашел свое призвание. Я не достиг тех высот, каких надеялся достичь — мои ноги все еще стремятся уйти приблизительно через три часа посиделок, но я много тренируюсь и потому с надеждой смотрю в будущее.

Ужас на крыльях ночи

Мой отец был спортивным комментатором, который часто летал на работу на самолете еще до того, как это стало обычным делом, и в некоторые из таких поездок брал меня с собой. Конечно же, просто уехать с отцом на выходные уже было здорово, но наибольшее волнение вызывал сам процесс посадки в самолет и полет в неизвестном направлении.