Страна багровых туч. Путь на Амальтею. Стажеры - [200]
Серая пелена пыли надвинулась вплотную.
– Пусти, – сказал Юрковский. – Я сам поведу.
Он стал молча выдирать Михаила Антоновича из кресла. Это было так дико и страшно, что Михаил Антонович совсем потерялся.
– Ну хорошо, – забормотал он. – Ну ладно… Ну подожди… – Он все никак не мог узнать лица Юрковского, это было похоже на жуткий сон.
– Михаил Антонович! – позвал Жилин.
– Я, – слабо сказал Михаил Антонович, и Юрковский изо всех сил ударил по рычажку бронированным кулаком. Металлическая перчатка срезала рычажок, словно бритвой.
– Вниз! – заревел Юрковский.
Михаил Антонович, ужаснувшись, бросил космоскаф в двадцатикилометровую пропасть. Он весь содрогался от жалости и страшных предчувствий. Прошла минута, другая…
Юрковский сказал ясным голосом:
– Миша, Миша, я же понимаю…
Ноздреватые каменные глыбы на экране росли, медленно поворачивались. Юрковский привычным движением надвинул на голову прозрачный колпак скафандра.
– Миша, Миша, я же понимаю, – услышал Жилин голос Юрковского.
Быков, сгорбившись, сидел перед рацией, обеими руками вцепившись в стойку бесполезного микрофона. Он мог только слушать, и пытаться понять, что происходит, и ждать, и надеяться. Вернутся – изобью в кровь, думал он. Этого паиньку штурмана и этого генерального мерзавца. Нет. Не изобью. Только бы вернулись. Только бы вернулись. Рядом – руки в карманы – молчал угрюмый Жилин.
– Камни, – жалобно сказал Михаил Антонович, – камни…
Быков закрыл глаза. Камни в Кольце. Острые, тяжелые. Летят, ползут, крутятся. Обступают. Подталкивают, отвратительно скрипят по металлу. Толчок. Потом толчок посильнее. Это еще ерунда, не страшно, горохом сыплется по обшивке ползучая мелочь, и это тоже ерунда, а вот где-то сзади надвигается тот самый тяжелый и быстрый, словно пущенный из гигантской катапульты, и локаторы еще не видят его за пеленой пыли, а когда увидят, будет все равно поздно… Лопается корпус, гармошкой складываются переборки, на миг мелькнет в трещине забитое камнем небо, пронзительно свистнет воздух, и люди становятся белыми и хрупкими, как лед… Впрочем, они в скафандрах. Быков открыл глаза.
– Жилин, – сказал он. – Иди к Маркушину и узнай, где второй космоскаф. Пусть приготовит для меня пилота.
Жилин исчез.
– Миша, – беззвучно позвал Быков. – Как-нибудь, Миша… Как-нибудь…
– Вот он, – сказал Юрковский.
– Ай-яй-яй-яй-яй, – сказал Михаил Антонович.
– Километров пять?
– Что ты, Володенька! Гораздо меньше… Правда, хорошо, когда камней нет?
– Тормози понемногу. Я буду готовить бакен. Эх, зря я рацию сломал, дурак…
– Что же это может быть, Володенька? Смотри, какое чудище!..
– Он их держит, видишь? Вот они где, Пришельцы. А ты ныл!
– Что ты, Володенька? Разве я ныл? Я так…
– Как-нибудь стань, чтобы его, спаси-сохрани, не задеть…
Наступило молчание. Быков напряженно слушал. Может быть, и обойдется, думал он.
– Ну, чего ты куксишься?
– Не знаю, право… Как-то мне все это странно… Не по себе как-то…
– Выйди под лапу и выброси магнитную кошку.
– Хорошо, Володенька…
«Что они там нашли? – думал Быков. – Что еще за лапа? Что они там копаются? Неужели нельзя побыстрее?»
– Не попал, – сказал Юрковский.
– Подожди, Володенька, ты не умеешь. Дай я.
– Смотри, она словно вросла в камень… А ты заметил, что они все одинаковые?
– Да, все пять. Мне это сразу странным показалось…
Вернулся Жилин.
– Нет космоскафа, – сказал он.
Быков даже не стал спрашивать, что это значит – нет космоскафа. Он оставил микрофон, поднялся и сказал:
– Пошли к швейцарцам.
– Так у нас ничего не получится, – сказал голос Михаила Антоновича.
Быков остановился.
– Да, действительно… Что ж тут придумать?
– Погоди, Володенька. Давай я сейчас вылезу и сделаю это вручную.
– Правильно, – сказал Юрковский. – Давай вылезем.
– Нет уж, Володенька, ты сиди здесь. Толку от тебя мало… мало ли что…
Юрковский сказал, помолчав:
– Ладно. А я еще несколько снимков сделаю.
Быков поспешно пошел к выходу. Жилин вслед за ним вышел из рубки и запер люк в рубку на ключ. Быков на ходу сказал:
– Возьмем танкер, по пеленгу выйдем к этому месту и будем их ждать там.
– Правильно, Алексей Петрович, – сказал Жилин. – А что они там нашли?
– Не знаю, – сказал Быков сквозь зубы. – И знать не хочу. Пока я буду говорить с капитаном, ступай в рубку и займись пеленгом.
В коридоре обсерватории Быков поймал распаренного дежурного и приказал:
– Мы сейчас идем на танкер. Снимешь перемычку и задраишь люк.
Дежурный кивнул.
– Второй космоскаф возвращается, – сказал он.
Быков остановился.
– Нет-нет, – сказал дежурный с сожалением. – Он будет не скоро, часа через три.
Быков молча двинулся дальше. Они миновали кессон, прошли мимо бамбукового стульчика и по узкому, тесному колодцу поднялись в рубку танкера. Капитан Корф и его штурман стояли над низким столиком и рассматривали голубой чертеж.
– Здравствуйте, – сказал Быков.
Жилин, не говоря ни слова, прошел к рации и принялся настраиваться на волну космоскафа. Капитан и штурман в изумлении воззрились на него. Быков подошел к ним.
– Кто капитан? – спросил он.
– Капитан Корф, – сказал рыжий капитан. – Кто ви? Потшему?
– Я Быков, капитан «Тахмасиба». Прошу мне помочь.
«Трудно быть богом». Наверное, самый прославленный из романов братьев Стругацких.История землянина, ставшего «наблюдателем» на планете, застрявшей в эпохе позднего средневековья, и принужденного «не вмешиваться» в происходящее, экранизирована уже несколько раз — однако даже лучший фильм не в силах передать всего таланта книги, на основе которой он снят!..
«Счастье для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным!» Знаковые слова…Шедевр братьев Стругацких.Жёсткая, бесконечно увлекательная и в то же время бесконечно философская книга.Время идёт…Но история загадочной Зоны и лучшего из её сталкеров — Рэда Шухарта — по-прежнему тревожит и будоражит читателя.
Романы Аркадия и Бориса Стругацких, вошедшие в этот том, составляют легендарную трилогию о Максиме Каммерере, разведчике, прогрессоре и сотруднике КОМКОНА-2.
XXI век — эпоха перемен... В этот мир окунается космонавт Иван Жилин, навсегда возвратившийся на Землю, где его ждут «хищные вещи века».
Блистательная книга русских фантастов, ставшая бестселлером на многие годы и настольным справочником всех учёных России. Сверкающие удивительным юмором истории мл.н.сотр. Александра Привалова воспитали не одно поколение русских учёных и зарядили светлой магией 60-ых годов мысли и чаяния многих молодых воинов науки.В книге присутствуют иллюстрации.
«Полдень, XXII век». Центральное произведение знаменитого цикла братьев Стругацких о мире будущего. Шедевр отечественной (и мировой) утопической фантастики, выдержавший проверку временем — и сейчас читающийся с таким же удовольствием, как и десятилетия назад. Роман, который сами авторы называли книгой о «Светлом, Чистом, Интересном мире».
Муха-мутант откладывает личинки в кровь людей, отчего они умирают спустя две-три недели. Симптомы заболевания похожи на обычный грипп. Врач Ткачинский выявил подлинную причину заболевания. На основе околоплодной жидкости мухи было создано новое высокоэффективное лекарство. Но жизнь не всегда справедлива…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Признанный мастер отечественной фантастики…Писатель, дебютировавший еще сорок лет назад повестью «Особая необходимость» — и всем своим творчеством доказавший, что литературные идеалы научной фантастики 60-х гг. живы и теперь. Писатель, чей творческий стиль оказался настолько безупречным, что выдержал испытание временем, — и чьи книги читаются сейчас так же легко и увлекательно, как и много лет назад…Вот лишь немногое, что можно сказать о Владимире Дмитриевиче Михайлове.Не верите?Прочитайте — и убедитесь сами!
Признанный мастер отечественной фантастики…Писатель, дебютировавший еще сорок лет назад повестью «Особая необходимость» – и всем своим творчеством доказавший, что литературные идеалы научной фантастики 60-х гг. живы и теперь. Писатель, чей творческий стиль оказался настолько безупречным, что выдержал испытание временем, – и чьи книги читаются сейчас так же легко и увлекательно, как и много лет назад…Вот лишь немногое, что можно сказать о Владимире Дмитриевиче Михайлове.Не верите? Прочитайте – и убедитесь сами!
«Вверх по крутому склону карабкался леопард. Он был уже мертв, но он все еще полз, движимый той неукротимой волей к жизни, которой наделил его человек взамен попранного инстинкта смерти».Как жили бы люди, знай точно дату собственной смерти?Как?Возможно, так, как написано об этом в трагическом, горьком и безукоризненно красивом романе «Леопард с вершины Килиманджаро» — романе, по праву считающемся одной из вершин творчества Ольги Ларионовой.Перед вами — истинная классика отечественной фантастики. Не пропустите!
Мир Полудня, цикл романов, повестей и рассказов, рисующий будущее XXII века, – возможно, самая замечательная из всех литературных утопий, исполненная веры в общество, дышащее братством и свободой, в идеальные человеческие отношения и прогресс, не знающий границ.