Страхи мудреца - [182]

— Да, конечно, ваша светлость.

Я заставил себя улыбнуться, стараясь не обращать внимания на тревогу, поднимающуюся в груди. Я прибрал беспорядок, который устроил, заваривая ему чай, и распихал свертки и кулечки с травами по карманам своего вишневого плаща.

Маэр милостиво кивнул, закрыл глаза и, похоже, снова погрузился в мирную солнечную дрему.

* * *

— О, наш начинающий историк! — воскликнул Кавдикус, жестом пригласил меня войти и указал на кресло. — Прошу прощения, я на секундочку!

Я опустился в мягкое кресло и только теперь обратил внимание на выставку колец на соседнем столике. Кавдикус устроил для них специальную подставку. Каждое кольцо лежало именем наружу. Их было много-много, и серебряных, и железных, и золотых.

Мое золотое кольцо и железное кольцо Алверона лежали на отдельном подносике на том же столе. Я забрал их, обратив внимание на этот непринужденный способ вернуть кольцо без лишних слов.

Я с молчаливым любопытством разглядывал просторную комнату в башне. Чего ради он может пытаться отравить маэра? Это место — просто идеал любого арканиста, не считая, разумеется, самого Университета.

Любопытствуя, я поднялся на ноги и подошел к книжному шкафу. Библиотека у Кавдикуса была весьма внушительная, на полках теснилось не менее сотни книг. Многие названия были мне знакомы. Некоторые имели отношение к химии. Другие были алхимическими трактатами. В третьих речь шла о естественных науках, травничестве, физиологии, бестиологии. Большинство же книг, по всей видимости, представляли собой исторические труды.

Тут меня осенила мысль. Быть может, я сумею воспользоваться природной винтийской склонностью к суевериям. Если Кавдикус серьезный ученый и притом хотя бы наполовину суеверен, как все винтийцы, он может что-то знать о чандрианах. А главное, раз я строю из себя малоумного аристократика, мне не придется тревожиться о том, что такие расспросы повредят моей репутации.

Кавдикус вынырнул из-за угла и, казалось, был слегка застигнут врасплох, обнаружив меня возле книжного шкафа. Однако он быстро взял себя в руки и вежливо улыбнулся.

— Нашли что-нибудь интересное?

Я обернулся, покачал головой.

— Да нет, не особенно. А вы что-нибудь знаете о чандрианах?

Кавдикус тупо уставился на меня, потом расхохотался.

— Я точно знаю, что они не заберутся к вам в спальню и не украдут вас из кроватки! — сказал он и сделал мне «козу», как младенцу.

— Так вы не интересуетесь мифологией? — спросил я, подавив прилив разочарования при виде его реакции. Я попытался утешиться тем, что этот вопрос окончательно сделал меня в его представлении полоумным лордишкой.

Кавдикус фыркнул.

— Ну какая же это мифология! — пренебрежительно ответил он. — Это фольклором и то не назовешь! Так, вздорные суеверия. Я на такое времени не трачу. И ни один серьезный исследователь этим заниматься не станет.

Он принялся слоняться по комнате, закрывая бутылки и расставляя их по полкам, поправляя стопки бумаги, возвращая на место раскрытые книги.

— Кстати, о серьезных исследованиях: насколько я помню, вы интересовались семейством Лэклесс?

Я молча уставился на него. После всех событий вчерашнего и сегодняшнего дня я едва не забыл свою давешнюю выдумку насчет генеалогии в анекдотах.

— Да, если вас не затруднит! — поспешил я с просьбой. — Я ведь уже говорил, что почти ничего про них не знаю.

Кавдикус кивнул с важным видом.

— Ну, в таком случае вам, возможно, не помешает поразмыслить над фамилией этого семейства.

Он поправил спиртовку под булькающим перегонным кубом, опутанным впечатляющим нагромождением медных трубок. Что бы он там ни гнал, вряд ли это было персиковое бренди.

— Видите ли, имена способны многое рассказать о своих владельцах.

Я ухмыльнулся, но поспешно спрятал улыбку.

— Да неужели?

Он обернулся как раз в тот момент, когда я сумел сделать серьезное лицо.

— Да-да! — произнес он. — Видите ли, имена и названия зачастую происходят от других, куда более древних. И чем древнее имя, тем ближе оно к истине. Фамилия Лэклесс возникла сравнительно недавно, никак не более шестисот лет назад.

Тут мне изображать изумление не пришлось.

— Шестьсот лет — это недавно?!

— Семейство Лэклесс — очень древнее.

Он перестал бродить по комнате и опустился в потертое кресло.

— Куда древнее дома Алверонов. Тысячу лет назад семья Лэклессов обладала не меньшей властью, чем Алвероны. Часть современного Винтаса, Модега, значительная доля малых королевств — все это некогда были земли Лэклессов.

— Но как же они назывались до того? — спросил я.

Он снял с полки толстую книгу и принялся нетерпеливо листать страницы.

— Вот! Это семейство звалось «Лоэклас», «Луклас» или «Лоэлэс». Все эти варианты переводятся одинаково: «без замка». В те дни люди куда меньше заботились о правописании.

— «В те дни» — это когда? — спросил я.

Он снова сверился с книгой.

— Лет девятьсот тому назад, но я видел и другие хроники, где Лоэкласы упоминаются за тысячу лет до падения Атура.

Я выпучил глаза при мысли о семье, которая древнее империй.

— Так, значит, семья Лоэклас сделалась семьей Лэклесс? Но для чего им было менять фамилию?

— Некоторые историки дали бы отрубить себе правую руку, лишь бы ответить на этот вопрос! — сказал Кавдикус. — Принято считать, что в семье начались некие раздоры и род раскололся на несколько ветвей. Каждая ветвь взяла себе особое имя. Атуранская ветвь сделалась семьей Лэккей. Они были весьма многочисленны, но их постигли тяжелые времена. Собственно, от их-то фамилии и происходит слово «лакей». Обедневшие аристократы, которые вынуждены были кланяться и выслуживаться, чтобы свести концы с концами.