Страх святых - [18]

– Ой, помилуйте… Вот только детей мне сейчас не доставало! С ними же одни хлопоты, а я так верчусь, словно белка в колесе. Ха-ха-ха-ха-ха, – рассмеялся дьявол, смахнув накатившую слезу радости.

– Я не понимаю, чему вы радуетесь? Как можно смеяться над таким письмом? – спросил озабоченно наместник Бога.

– Вы отсталый человек дорогой мой друг, – со смешком выдавил сатана. – К тому же без чувства юмора! Смеяться над этим ещё как можно, просто потому… Вы, наверное, мне не поверите, что это смешно! – тридцатилетний мужчина наставил указательный палец на мрачного собеседника. – А вам надо как-то лечиться! Нужно прививать и воспитывать в себе весёлость со смехом. Чтобы вам посоветовать такого? – на мгновение задумался гость. – Знаете, император Камир, когда ему становилось грустно, переодевался в женщину!.. Может быть и вам? – сатана не договорил, он взорвался приступом смеха представив грузного Раша в рыжем женском парике, в ярком платье с накладным бюстом и таким же хмурым лицом. – Ну не обижайтесь, глупость сморозил конечно, уж простите, – с трудом выдавил дьявол, совсем прикрыв лицо. – Зато Узн Эмир был весёлым человеком, не то что вы! – вдруг упрекнул папу властелин зла, став почти серьёзным. – Как не придёшь к вам, вы всё время чем-то недовольны, постоянно не в настроение! Вы всегда так гостей встречаете?

Первосвященник растерял всё своё шаткое спокойствие.

– Да какое мне дело до Камира? Какое дело до всех остальных, когда на карту поставлено такое!!! – воскликнул он, замахав руками.

– Тихо. Ну не надо. Не надо впадать в панику и изображать из себя ветряную мельницу, – лениво попросил сатана, стараясь даже не смотреть на папу арейского.

– Но почему? Почему вы так спокойны? Вы что не понимаете? Неужели вы не понимаете, что с таким человеком, как герцог Шустский необходимо что-то делать?

Он не управляем! Он опасен! Он ставит себя выше меня и всей церкви! Он мешает Барезу казнить нечестивцев, я всегда ему не доверял! Зачем вы заставили меня назначить его вождём? – затараторил горячо Раш, раскрасневшись от чувств.

– Затем что мне виднее! Куда виднее, чем вам! Уж в чём в чём, а в полководцах я разбираюсь. Я их столько перевидал, вам и не снилось, один Конкуэрский чего стоит, – заявил злой дух. – Поэтому прошу вас, замолчите, не раздражайте меня своей трусостью, нам нужен этот человек до поры. Или вы хотите сами повести воинство Света? – Папа молчал, а его гость продолжил. – Да на карту поставлено многое, но мы и делаем многое, чтобы дело вышло в нашу пользу. Вы получите свои земли и своё золото, не сомневайтесь. А я получу своё…

Дьявол замолчал, задумчиво уставившись в полыхающий огонь, в этот момент в апартаменты вошёл слуга с подносом фруктов и кувшином вина. Молодой послушник поклонился папе и, проигнорировав того, кто сидел в кресле, поставил принесённое на столик перед ним.

– Ваше Святейшество, вы с кем-то говорили, из коридора мне послышался ваш голос? – спросил прислужник.

– С кем я могу говорить неразумный? Я молился вслух, – грубо ответил главный священник, повелевая жестами поскорее убираться иноку, что тот и поспешил сделать. Но сатана подставил ему подножку, отчего слуга с шумом грохнулся на пышный ковёр. – Вон! – проорал разгневанный служитель Господа. Молодой человек вскочив, тут же кинулся к дверям. – И не соваться сюда, пока я не позову! – крикнул папа ему в спину.

– И где только вы находите таких неуклюжих слуг? – усмехаясь, поинтересовался сатана.

Раш снова ничего не ответил.

– Ну что вы стоите? Налейте мне вина, поухаживайте за гостем! – попросил дух зла, хозяин дворца принялся разливать вино в золотые кубки. – Опять же говорю вам, успокойтесь, расслабьтесь, вам в вашем возрасте вредно столько переживать, – заметил дьявол.

– Мне бы ваше спокойствия… – пробормотал папа, вручив собеседнику полный кубок.

– За успех! – произнёс властелин тьмы, и они совершили ритуал чоканья.

Никого не щадит безжалостный рок, судьба играет людьми как хочет, как заблагорассудится, попроворнее кукловода ловко управляющего своими марионетками.

Люди подневольные существа. Зря они думают, что могут распоряжаться собственной жизнью ибо это глубокое заблуждение.

Узник попробовал пошевелиться, кроме дикой боли эта слабая попытка ни к чему не привела. Полная беспомощность разлилась по всему страждущему телу, руки и ноги отказались слушаться. Он открыл глаза, тьма ударила по ним. Всё что ему открылось, было колыбелью отчаяния из сырых, пахнувших плесенью стен старого церковного подвала, где он валялся, бог знает сколько времени. Как только потерянное сознание вернулось к нему, время обрело форму и потекло по-иному, не так быстро, не так безмятежно. Оживление принесло с собой тяжкую боль, беспрерывную, мучительную, позволявшую только наблюдать за облезлой соседней стеной. Сзади тоже была стена, она упиралась ему в израненную спину с едва ссохшейся кровью. Что находилось по бокам, разглядеть было невозможно, так как он не мог повернуть ноющую шею. Оставалось лишь сидеть, ожидая чего-то, способного решить собственную незавидную участь. Единственное, что он может позволить себе сейчас это мыслить, хотя нетяжёлые, пропитанные болью и отчаянием помыслы, вряд ли могут скрасить всё горе случившееся с ним. Круг замкнулся. Он бесцельно заскользил глазами по сторонам, неспособный ни на какие эмоции, одно чувство безысходности овладело им.