Страх святых - [17]

– Ты чуть было копыта не отбросил, дружище. Валялся словно не живой аж три недели, давненько мы рожи твоей порезанной не видывали! – сообщил Анрис, хлопнув тяжелораненого по плечу.

– Эй, полегче! – попросил тот. – Пожрать чего есть?

Арамону тут же налили остатки мясной похлёбки со дна котелка.

– А за спасение своё вот его благодари. Выходил он тебя, – рассказал Леу, указав на блондина.

– Да ладно мужики, разве тут моя заслуга, то Божий промысел, а я так, помог немного… – засмущался молодой человек.

– Ну… живы будем, сочтёмся, – благодарно пообещал человек со шрамом.

– Эй тузец, ты же при смерти лежал, может расскажешь, как там тебе было? Бога видел? Или ангелов? – затараторил Леу, переполненный любопытством.

– Ребята, ничего не помню, только темноту непроглядную, – ответил чудом исцелившийся.

– Вы как знаете, а я пойду, прилягу, а то в сон ужасно клонит, – проговорил одноглазый, поднимаясь.

– И то верно. Спать пора, завтра с рассветом подъём, – подтвердил Анрис, тоже встав с бревна.

Остальные также отправились в шатёр кроме Равуля.

– Вы идите, а я так по небу соскучился, что ещё тут посижу, – сказал Арамон, взглянув в бездонную полную бриллиантов звёзд вечность. Ему вдруг очень захотелось жить…

Всё огромное воинство Света спало, каждый видел свои собственные сны: приятные, не очень приятные, счастливые и кошмарные. Люди не могут управлять ими, ими управляет одна ночь. Но не все этой ночью торопились увидеть сны, кое-кто даже не думал ложиться спать, вынашивая план мести.

– Я убью его! Я убью его!!! Раздавлю эту гнусную тварь!!! – едва не крича, угрожал побитый гермиец, лишившийся зубов на глазах всей знати и даже вассалов.

Он стал полным посмешищем. Но если простые слуги отпускали шуточки за его спиной, то те, кто были ровней Заграду, нередко посмеивались прямо в глаза. От этого злоба с ненавистью просто взрывались в его душе фонтанами, в такие мгновенья предводителю гермийских рыцарей представлялось, как он ломает шею Снегиану, а потом топчет ногами уже мёртвое тело. Впрочем, легче от этого не становилось, и посиневшая правая щека не давала покоя, когда на неё таращились все кому не лень.

Дошло до того, что Заград стал стесняться выходить из шатра.

– Клянусь богом, я превращу его в грязь под своими ногами! – прорычал он с силой ударив по деревянному столу, вовсю ширину крышки которого красовался нарисованный чёрный орёл. Точно такой же как ярко-красном сюрко хозяина шатра.

– Тише! Об этом никто не должен знать и даже догадываться, – спокойно предупредил сидящий в кресле аббат.

Гермиец яростно метнул на него пронзительный взгляд.

– Я не могу об этом говорить тише! Эта сенийская свинья опозорила меня!

Опозорила!!! Даже вассалы… даже мои вассалы насмехаются надо мной! Сволочи…

Всех высеку!!! – прохрипел униженный.

– Что же вы предлагаете? – поинтересовался Барез.

– Я… я вызову этого мерзавца на поединок! Один на один! Я продырявлю его, словно сито за моё унижение!!! – вскричал магистр.

Аббат скептически сложил пальцы домиком у своей груди.

– Я не думаю, что всё будет так, как вы хотите. Этот мерзкий еретик уложил вас одним ударом кулака. Подумайте сами, что будет, если в этом кулаке окажется ещё и меч? – спросил он.

– Всё равно! Пускай я погибну! Лучше умереть в бою, чем жить в позоре!!! – заявил граф, покраснев от ярости.

– У меня есть более стоящее предложение, благодаря которому вы восстановите свою честь. К тому же сделаете богоугодное дело, убьёте дьявольское отродие, так посмеявшегося над вами, – сказал святой отец прищурившись. – У меня есть одна вещь… Очень хорошая вещь. Стоит её подсыпать кому-то в воду или в вино, совсем чуть-чуть, как человек через некоторое время мучительно и тяжело умирает. Я предлагаю вам завтра устроить праздник, пир, где вы примиритесь с вашим обидчиком, осушив в честь этого кубки. А потом сенийцу вдруг станет плохо, потом, в тот момент, когда он будет уже в своём лагере. Никто и никогда не узнает, что в его чаше был яд. Всё будет спокойно и просто. Со смертью нечестивца все очень скоро забудут о вашей синей щеке!

– Я желаю собственноручно подсыпать яд в кубок! Я буду сожалеть о том, что не увижу страшных мук этого еретика, – процедил сквозь зубы гермиец, до бела сжав кулак.

– Извольте, – улыбнулся аббат, протянув Заграду маленькую малиновую шкатулку.

Барез был доволен, очень доволен, проходя мима шатра Снегиана. Он бросил победный взгляд на пристанище магистра, у которого стояли два светоносца с копьями. Он знал, что ему осталось недолго властвовать, а папе можно будет написать, что отступника покарал сам Господь неизвестной болезнью.

Полумрачную комнату, обитую приятным зелёным бархатом наполнил громкий весёлый смех.

– Что? Что? Что? Как он его назвал? Прочтите ещё раз! – попросил привлекательный темноволосый мужчина, сидевший у камина в кожаном высоком кресле, подперев подбородок пальцами.

Раш второй, стоявший напротив с раскрытым письмом Бареза, явно его весёлости не разделял. Черты полного лица его были грубы и хмуры.

– Этот истинный сын сатаны сделался вовсе неуправляемым… – с долей раздражения прочёл папа, а гость в кресле расхохотался ещё более заливисто.