Рикард направился дальше.
На улицах было так спокойно, что у него нашлось время подумать о самом себе и о своей жизни.
В последние дни в голове неотступно кружилась одна и та же мысль: о Натаниэле…
Просто удивительный ребенок!
Рикард вспомнил, каким тот был в три года — то есть год назад Тогда Бенедикте торжественно преподнесла ему мандрагору и часть реликвий Людей Льда. Всех поразило бурное восхищение Натаниэля этими дарами. И чтобы повесить все эти предметы на деревянные гвоздики, вбитые в стену, он безжалостно сбросил на пол полотенца и мочалки. С мандрагорой же он обращался, как с куклой. Он нашел для нее маленькую кроватку, закутывал ее в клочок красного шелка, разговаривал с ней, «кормил» ее самой вкусной едой, а если уходил, то вешал ее себе на шею Может быть, это будет громко сказано, но он обращался с ней так же, как когда-то это делал Хейке, считая мандрагору живым существом и своим лучшим другом. Мандрагора вела себя спокойно с маленьким мальчиком.
В конце концов Криста стала опасаться, что он потеряет ее, и запретила ему слишком много играть с ней. Мандрагоре было отведено почетное место в ящике его комода. Ему позволили смотреть на нее, когда захочет, и разговаривать с ней. Но только не вытаскивать ее из ящика. Смотреть, но не прикасаться к ней!
Сначала Натаниэль тяжело переживал эти запреты, но потом привык.
Мальчик постоянно удивлял окружающих. Рикард встречался с ним не слишком часто, поскольку Натаниэлю больше не разрешали показываться на Липовой аллее. Все боялись, что Тенгель Злой, не спускавший глаз с этого места, узнает о его существовании Но Рикарду рассказывали о проделках Натаниэля в последний год, просто немыслимых для такого маленького мальчугана. Его познания, его мысли… А глаза, внезапно темнеющие от какой-то печали? Или сияющие от радости, когда ему удавалось улизнуть от своих родителей и появиться там, где его меньше всего ожидали. Никто никогда не беспокоился о пропавших вещах: Натаниэль находил их. И много другого удивительного было известно Рикарду. Но вот Натаниэлю исполнилось четыре года. Рикард две недели гостил в семье Кристы, где праздновался день рождения. Именно тут и случилось нечто такое, чего никто не мог понять.
В гостях у Кристы были все, кто жил на Липовой аллее, и Вольдены. Посреди общего веселья лицо у Натаниэля вдруг окаменело и он, пристально глядя на присутствующих, сказал:
— Кто-то есть в моей комнате. Я схожу и посмотрю!
— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовался его отец Абель.
— Они хотят, чтобы я пришел…
— Кто это «они»? — спросила его мать, но он уже стремглав помчался прочь.
Переглянувшись, все медленно последовали за ним.
На лестнице, ведущей в спальни, они настороженно остановились. Из комнаты мальчика доносились устрашающие звуки, грохот и шипение, словно от вспыхнувшей молнии. В окне был виден свет. Голубое сияние, вспыхивающее и исчезающее.
— Такие штучки свойственны лишь черным ангелам, — пробормотала Бенедикте.
Они стали осторожно, крадучись, подниматься по лестнице. Андре приходилось удерживать Кристу, рвавшуюся вперед, чтобы спасти мальчика.
Наконец поднялись наверх.
Перед дверью спальни Натаниэля сидела пара огромных волков.
Когда группа людей приблизилась к ним, звери оскалили зубы.
— Не подходите к ним, — сдавленным голосом проговорил старый Хеннинг. — Они желают нам только добра, но мы должны серьезно относиться к их предупреждению.
Рикард никогда раньше не видел волков черных ангелов. Но он много о них слышал — о том, как они были привязаны к Марко и Ульвару, Имре и Ванье. И вот теперь к Натаниэлю…
Находясь лицом к лицу с этими могучими животными, он испытывал то страх, то уважение к ним. Он знал, что на самом деле эти волки и являются черными ангелами, которые при необходимости превращаются в животных. И он готов был низко поклониться этим странным существам.
Снова в комнате загрохотало и зашипело, Натаниэль громко вскрикнул.
— Натаниэль! — закричала насмерть перепуганная Криста — Он там, один!
И тут они услышали низкий мужской голос, успокаивающий мальчика, услышали, как мальчик отвечает ему, но слов разобрать не могли.
Натаниэль заплакал.
Ему было всего четыре года, и взрослые, стоявшие за дверью, дрожали, не понимая, что, собственно, происходит. Чего можно ожидать от такого малыша?
— Может быть, это Имре? — неуверенно произнес Кристоффер.
— Не знаю, — ответила Бенедикте. — Трудно сказать…
Они невольно надеялись, что это Имре.
Но тут услышали еще один мужской голос. Странный, певучий, монотонный мужской голос.
И в следующий миг послышались всхлипы Натаниэля, переходящие в крик глубокого отчаяния.
— Нет! Нет, не надо, не делайте этого, не делайте этого!
Перепуганная Криста хотела прорваться в комнату, но волки не позволили ей сделать ни одного шага.
