Страх разоблачения - [29]

— А что вы собираетесь делать?

— Я хочу собрать людей и отправиться к мэрии.

— Я с вами, Кэл!

Кэл вздохнул и покачал головой:

— Это ведь не воскресный марш в защиту мира. Там будут дубинки и защитные шлемы. Ты готова истекать кровью на улице? Готова, если надо, умереть?

Рейчел проглотила комок в горле. Ничто не пугало ее так, как физическое насилие, но она знала, что если сегодня струсит, то всегда будет об этом жалеть.

— Где встречаемся?

Брайан Макдональд, студент юридического факультета, ждал Рейчел у библиотеки. Вид его долговязой фигуры всегда вызывал у нее целую гамму эмоций — предвкушение пополам с чувством вины, безмерную радость, приглушаемую сознанием, что их отношения не имеют будущего.

Она осознала, что их влечет друг к другу, с того момента, как он предложил ей дольку апельсина. Но вместо того, чтобы испугаться пропасти, которая их разделяла, она позволила себе испробовать запретного удовольствия. А потом привыкла так, что уже не могла без него обойтись.

Теперь, шесть месяцев спустя, они встречались довольно часто, чтобы насладиться обществом друг друга, а затем возвращались в свои отдельные жизни. Они пока еще не дошли до интимной близости, боясь, что она свяжет их слишком прочными узами. Но Рейчел сознавала, что страстно хочет этой близости…

Когда она подошла к библиотеке, Брайан распахнул объятия, и она почувствовала тепло его губ на своей щеке.

— Ты опоздала.

— Говорила с Кэлом. Ты слышал об убийстве в Гарлеме? Брайан кивнул:

— Да, но это нельзя назвать убийством, Рейчел. Женщина была пьяна и бросилась на копов с ножом. Они имели полное право защищаться.

— Стреляя в старуху? Будет тебе, Брайан! Это самое настоящее убийство. Будь на ее месте белая женщина с Риверсайд-драйв, ничего подобного бы не произошло. — Рейчел вдруг вспомнила, что отец и братья Брайана — полицейские. — Господи, надеюсь, это не был один из…

— Слава богу, нет.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Брайан взял ее за руку:

— Пойдем куда-нибудь, выпьем кофе. Здорово холодно.

Они молча прошли через студенческий городок, сознавая, что снова стоят по разные стороны баррикад и компромисса не предвидится. Рейчел мельком подумала, что хорошо было бы сбежать с Брайаном в какое-нибудь такое место, где все эти разногласия не имеют значения, где они смогут .(побить друг друга, не испытывая чувства вины. Но это была лишь фантазия, быстро унесенная прочь холодным зимним ветром.

Когда они уселись в уютном кафе на Амстердам-авеню, Рейчел неохотно продолжила разговор:

— Кэл организует шествие к мэрии, я тоже пойду.

— Твою мать, ты что, совсем рехнулась?! Это же бунт! Брайан редко матерился, и, когда Рейчел посмотрела ему в лицо, она заметила искреннюю тревогу в его глазах. Господи, почему они себя так мучают? Почему она не может повернуться к нему спиной, выбросить его из своей жизни? Ответ на этот вопрос мог быть только один. Она любила Брайана Макдональда, любила настолько, что готова была пожертвовать собой…

— Рейчел, почему ты плачешь? — тихо спросил он. Рейчел покачала головой, стараясь спрятать слезы, но когда он ласково коснулся пальцем ее щеки, которая оказалась мокрой, она совсем потеряла контроль над собой.

— Я плачу о нас… Все так безнадежно! Я чувствую… будто меня рвут на части.

— Я знаю, но разве станет легче, если мы перестанем встречаться?

— Мне — нет.

— И мне тоже.

Рейчел резким движением вытерла слезы.

— Иногда мне хочется, чтобы ты обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.

Он ласково улыбнулся:

— Я тебя люблю. Это все, что я могу сказать.

— Мне этого хватит, — сказала она дрожащими губами и вымученно улыбнулась. — Кому нужны обещания?

Спустя три часа Рейчел сидела в переполненной камере, в которой воняло мочой и потом.

У нее ныла челюсть, и она осторожно открывала и закрывала рот, проверяя, не сломаны ли кости. Убедившись, что челюсть цела, она попыталась припомнить, что же с ней случилось. Но в голове все смешалось, и единственное, о чем она могла думать, это как поскорее выбраться отсюда. Вскоре появился охранник и повел ее к телефону, чтобы она воспользовалась своим правом на один звонок.

Брайану понадобился почти час, чтобы разбудить своего дядю, судью Клитуса Макдональда, и уговорить его вмешаться. Когда Брайан прибыл в участок со всеми необходимыми для освобождения под залог бумагами, Рейчел едва могла говорить, но при виде его слегка ожила. Она подписала все бумаги, не читая, и, как только усталый коп велел ей убираться, повисла на шее у Брайана.

— Бог мой, что с твоим лицом?! — воскликнул он.

— Потом. Уведи меня отсюда.

Обняв ее за плечи, он вывел ее на улицу к своему древнему «Шевроле». Рейчел села в машину и внезапно ощутила дикий озноб, который не имел никакого отношения к холодной февральской ночи. Ей даже стало казаться, что она никогда больше не согреется.

— Сначала мы заедем в больницу. Потом я отвезу тебя домой.

Рейчел подняла голову:

— Мне не нужна больница, и в таком виде я не могу показаться дома. Не сейчас. Не среди ночи. К тому же я сказала родителям, что, останусь ночевать у подруги.

— Тогда поедем ко мне.

Она кивнула, закрыла глаза и прислонилась к стеклу.