Страх полета - [92]

— Но это инцест, — горячо воскликнула я.

— Шшш, ты кого-нибудь разбудишь… Не волнуйся, ты не забеременеешь. Займемся этим греческим способом, если тебе так хочется…

— Не беременность меня волнует. Ради Бога — ведь это инцест! — Мои аргументы не произвели на Пьера ни малейшего впечатления.

— Шшш, — сказал он, укладывая меня обратно на подушку. Он чем-то напоминал тех парней в Италии. Если ты сопротивляешься, потому что просто не хочешь, они считают это страхом беременности и предлагают кучу заменителей — анальный контакт, оральный, совместную мастурбацию, — все что угодно, только не НЕТ. Пьер подобрался поближе к изголовью кровати и его напряженный член оказался около моего рта… Внутри у меня разгорелась нешуточная борьба. Ведь можно так просто отделаться. Взять в рот и покончить с этим. Ведь это действительно просто. Что еще один оральный контакт изменит в моей жизни?

— Я не могу, — сказала я.

— Ну давай, — настаивал Пьер, — я тебя научу.

— Я не это имела в виду. Я имею в виду моральные соображения…

— Это так просто, — сказал он.

— Я знаю, что это просто.

— Ну смотри, — объяснял он, — все, что тебе нужно делать, это…

— Пьер! — пронзительно закричала я. Пьер схватил свою пижаму в охапку и пулей выскочил из комнаты.

Я посидела секунду, чувствуя, как все вибрирует от моего визга, и стала ждать, что будет дальше. Ничего. Дом был мертв. Тогда я надела халат и отправилась на поиски Лалы и Хлои. Я решила по возможности быстро уехать из Ливана. Убраться с Ближнего Востока и никогда больше носа туда не казать.

Я шла по подножию холма к дому, спотыкаясь на каждом шагу о камни и корни деревьев. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, но все, что мне удалось различить — это крыши Каркаби, и над ними линию электропередачи: цивилизация! И в половине сараев и на выгонах Каркаби парни, возможно, трахают овец или своих сестер. Что же было неверно? В общем-то ничего, как я понимала, просто я не смогла. Откуда во мне подобное жеманство? Откуда моральный запрет, ведь дело только в небольшой работе губами? Наверное, потому, что начав с мужа своей сестры, можно дойти и до мужа матери — то есть своего Отца!

Но это лишь подтверждает то, что тебе нужен только Отец. Так в чем же вопрос? Быть может, стоит поработать над членом папаши — и все? Может быть, это единственный способ преодолеть страх.

Я тихонечко вошла в дом тетушки Симоны (мне пришлось прокрасться мимо мелодично храпящих тети Симоны и дяди Джорджа) и обнаружила Хлою и Лалу, сидящих на кровати и читающих вслух какую-то порноброшюру под названием «Девичья оргия». На кровати валялся еще десяток подобных произведений с характерными названиям: «Инцест Тинейджеров», «Я и моя сестренка», «Моя дочь — моя жена», «Вишневое согласие», «Длинный и короткий», «Войди в женщину», «Во все дыры», «Путешествие вокруг света» и «Поэмы о похоти».

Лала приглушенно читала какой-то очень поэтичный пассаж. На мое появление они не обратили внимания.

«Его бедра стали двигаться быстрее, (с выражением читала Лала) и я почувствовала приближение оргазма. Его тело было тяжелым, а член его я чувствовала каждым дюймом своего женского канала, и я закричала от удовольствия. Я почувствовала, что мои мышцы судорожно сокращаются, и любовные соки стали сочиться по всей длине влагалища, смазывая его мачту и облегчая движения…»

…Ну почему герои порнушек никогда не терзаются сомнениями, как я? Ведь там нет ничего, кроме огромных половых органов, протыкающих друг друга в темноте. — Не могли бы вы прерваться и поговорить со мной? — поинтересовалась я.

— А не чересчур ли это? — сказала Лала, книга в ее руках дрогнула.

— Дети, перед вами настоящая героиня, поэтому откладывайте свои порноброшюрки и поворачивайте ко мне свои грязные ушки… — Лала посмотрела на Хлою, Хлоя на Лалу, и они обе принялись смеяться, словно знали что-то, что мне было неизвестно.

— Ну так что? — Они продолжали смеяться с предательскими выражениями на лицах.

— Ну же, дурочки — рассказывайте!

— Ты ведь пришла сказать, что Пьер пытался соблазнить тебя… — заявила Лала, все еще посмеиваясь.

— Как ты узнала?

— Он ведь и со мной это пытался проделать, — сказала она.

— И со мной, — добавила Хлоя.

— Вы же дети.

— Мы уже не дети, — сказала Лала. — Если бы мы ими были…

— Так что же случилось?

— Ну, я прогнала его с кровати, и Хлоя говорит, что тоже прогнала… но я ей почему-то не верю.

— Ты, сука! — выкрикнула Хлоя.

— О'кей… О'кей… Верю.

— И вы все еще здесь после всего случившегося?

— Ну, а почему бы и нет? — грубо сказала Лала. — Он довольно безобиден… Он лишь немного не в себе из-за Рэнди, которая всю жизнь ходит беременная.

— Немного не в себе? Ты называешь это немного не в себе? Я называю это инцест.

— О Господи, Изадора, это ты уже действительно чересчур. Ведь он лишь твой зять… Это не инцест в действительности.

— Не инцест? — Я была вне себя.

— Конечно, нет, — уверенно заявила Лала, — но я не сомневаюсь, у тебя в книге все будет куда более мрачно. — Лала всегда ненавидела мои литературные наклонности.

На обратном пути с новой горничной Пьер был абсолютно холоден и подчеркнуто вежлив. Он как бы устанавливал границу между нами.