Страх полета - [113]
Мне это пришло в голову только тогда, когда я села напротив маленькой семейной группы — мама, папа и ребенок — что эпизод был весьма смешным. Мой секс нараспашку! Мои незнакомцы в поездах! Вот я и получила свою собственную фантазию. Фантазия, которая вжимала меня в дрожащее сиденье поезда все три года в Гейдельберге, и, которая, вместо того, чтобы принять меня, восстала против!
Озадачивает, не правда ли? Дань таинственному в психике. А, возможно, психика начинает меняться в таком направлении, которого я никак не ожидала. Уже не было ничего романтического в незнакомцах в поезде. Может быть, и в мужчинах уже нет ничего романтического?
Путешествие в Лондон оказалось очистительным. Во-первых, из-за попутчиков в купе: чванливый американский профессор, его неряшливая жена и их слюнявый ребенок. Муж приставал с вопросами. Замужем ли я? Какой ответ я могла дать? Я действительно не знаю. Молчаливому человеку было бы несложно уйти от ответа, но я из тех слабоумных, которые считают своей обязанностью выплескивать всю историю своей жизни на случайного прохожего, если он спрашивает.
От меня потребовалась вся сила воли, чтобы просто сказать: «Нет!»
— И как же такая милая девушка, как вы, не замужем?
Я улыбнулась. Изадора Сфинкс. Должна ли я разразиться маленькой тирадой о браке и угнетении женщин? Должна ли потребовать сочувствия и рассказать, как меня бросил любовник? Или я должна принять бравый вид и сообщить, что мой муж потонул в Вене? Или намекнуть на лесбийские обстоятельства, которые выше их понимания?
— Я не знаю, — сказала я, улыбаясь достаточно широко для того, чтобы мое лицо исказилось.
«Быстро смени тему, — подумала я, — прежде чем все выболтаешь им». Если есть что-то, чего я совсем не умею, так это скрывать.
— А куда вы направляетесь? — спросила я ловко.
Они отправились в Лондон, провести отпуск. Муж говорил, а жена кормила ребенка. «Почему такая милая девушка, как вы, одна?» — подумала я. Ох, Изадора, заткнись, не вмешивайся… Колеса поезда, казалось, говорили: заткнись… заткнись… заткнись…
Муж был профессором химии. Он преподавал в Фулбрайтовском колледже, в Тулузе. Ему действительно, очень нравится французская система.
— Дисциплина, — сказал он. — Нам нужно ее побольше в Америке. Вы не согласны?
— Не совсем, — сказала я. Он выглядел раздосадованным, и тут я говорю ему, что сама преподаю в колледже.
— Правда? — это придает мне новый статус. Я, может быть, любопытная одинокая самка, но, по крайней мере, я не посудомойка, как его жена.
— Вы не согласны с тем, что наша американская система образования неправильно истолковывает понятие демократии? — спросил он напыщенно и желчно.
— Нет, — сказала я, — я не согласна.
Ох, Изадора, ты становишься раздражительной. Когда в последний раз я говорила «я не согласна…» и было ли это сказано спокойно? «Я начинаю слишком любить себя», — подумала я.
— Мы еще не совсем поняли, что делать с демократией в школе, — сказала я, — но это недостаточное основание для возвращения к элитарной системе, как у них здесь… (и я резко махнула в сторону темной местности за окном) в конце концов, Америка — первое общество в истории, которое столкнулось с проблемой пришлого населения… Это не Франция, не Швеция, или Япония…
— Но вы на самом деле считаете, что растущая вседозволенность, — это ответ?
Ах, вседозволенность, ключевое слово пуритан!
— Я думаю, у нас слишком мало настоящей вседозволенности, — сказала я, — и слишком много бюрократической дезорганизованности, которая маскируется под вседозволенность. Настоящая вседозволенность, конструктивная вседозволенность — это совсем иная история.
Спасибо тебе, Д. Х. Лоренс Винг.
Он выглядел озадаченным. Что я имела в виду? (Его жена укачивала ребенка и хранила молчание. Казалось, между ними заключен род соглашения, по которому она затыкается и позволяет ему демонстрировать свой интеллект. Легко быть интеллектуалом с немой женой.)
Что я имела в виду? Себя, конечно. Я подразумевала, что конструктивная вседозволенность поддерживает независимость. Я подразумевала, что я сама решила взять свою судьбу в собственные руки. Я имела в виду то, что я перестала быть школьницей. Но этого я не сказала. Вместо того я начала ворчать по поводу Образования и Демократии и всякой прочей дребедени.
Этот утомительный спор занял у нас полпути до Кале. Затем мы выключили свет и легли спать.
Проводник поднял нас безбожно рано для того, чтобы мы могли пересесть на пароход. Когда мы выбрались из поезда, было так туманно и я была такой сонной, что, если бы кто-нибудь приказал мне маршировать прямиком в Ла-Манш, я бы не нашла в себе ни сил, ни разума, чтобы сопротивляться. Потом, я помню, я тащила чемодан вниз по бесконечному коридору, пыталась заснуть на складном стульчике на колышущейся палубе и ждала в очереди, в утренней сырости, пока иммиграционная служба изучит наши документы. Я тупо глазела на белые стены Дувра два бесконечных часа, пока мы выстраивались, чтобы служащие пропечатали паспорта. Затем — цементная дорожка в милю длиной, по которой я волокла чемодан к поезду. Потом Британская железная дорога меня наконец спасла, поезд поехал. Полз, останавливался, останавливался и дополз за четыре часа до вокзала Ватерлоо. Местность была холодная и покрытая пленкой грязи. Я подумала о Блейке и Темной Мельнице Сатаны. Я поняла, что я в Англии, по запаху.
Российский читатель впервые получает возможность познакомиться с самым известным романом американской писательницы Эрики Джонг. Книги Джонг огромными тиражами расходились на ее родине, переводились на языки многих стран. И по сей день книги Джонг, пришедшие на гребне сексуальной революции, вызывают неоднозначную оценку.Мужчины и женщины, женщины и мужчины. Им никогда не понять друг друга. Давным-давно, когда мужчины были охотниками и драчунами, их женщины проводили всю жизнь, беспокоясь о детях и умирая от родов, мужчины жаловались, что женщины холодны, безответны, фригидны..
Айседора Уинг боится летать, боится мечтать, боится жить и быть собой. Когда она сидит в самолете, у нее холодеют пальцы, а ноги она не отрывает от пола, чтобы не потерять контроль. Пять лет Айседора страдает от одиночества рядом с мужем-занудой, который анализирует каждую ее фразу. Но внезапно соблазнительный незнакомец зовет ее отправиться с ним в путешествие, забыть обо всех несчастьях и обрести свободу. Хватит ли духу у трусливой Айседоры решиться на этот поступок, преодолеть страхи и твердо сказать себе: «Я не боюсь летать».
Да, прав был принц Датский: на свете действительно есть многое, что и не снилось мудрецам, зато снится оно писателям, поэтам, художникам. Наш экспериментальный спецвыпуск посвящен тому, что находится за гранью яви, в завораживающем, волшебном Зазеркалье мистического художественного воображения.Дорогой читатель, Вы держите в руках необычный номер «Иностранной литературы»; все журнальные разделы подчинены в нем одной теме — Вы погрузитесь в мир «черной фантастики», сверхъестественных явлений и зловещих тайн, где порой властвует та сила, которая, как известно, «вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Сапфо — женщина-легенда, любимица богов, создательница бессмертной любовной лирики, вечный символ плотской любви, даже за крупицу которой готовы были отдать жизнь и свободу великие и малые мира сего.Кому как не Эрике Йонг, автору романа «Я не боюсь летать», вызвавшего настоящий шок в Америке 1970-х годов и вошедшего в список самых сексуальных романов в истории человечества, было браться за благодатный труд рассказать историю жизни этой великой женщины.
Говорила мне мама в детстве: никогда не садись в машину к незнакомцам, не подходи к подозрительным личностям, тем более на безлюдной улице, но что делать, если пожилой человек схватился за сердце, готовый осесть на землю. Естественно, кинуться на помощь. Только вот старикашка оказался совсем не болен и вместо того, чтобы принять предложенную помощь, подложил знатную свинью. В итоге я оказалась в совершенно незнакомом мире с варварскими обычаями, в чужом теле и… рабском ошейнике, одной из сотни гонимых мужчин и женщин на невольничий рынок Таргезии.
Давным-давно обманщик Локи пытался украсть золотые яблоки бессмертия. Но зачем? Что он собирался с ними делать? Совсем недавно смертная жена Локи, Каролина, родила их первенца. Родители, лишенные сна, изо всех сил пытаются насладиться своей первой спокойной ночью за последние нескольких месяцев, но старая песня рождает старые воспоминания, и Каролина наконец-то узнает мрачную, душераздирающую историю о том, почему Локи попытался украсть волшебные яблоки Идунны. И что он потерял при этой попытке. Переведено специально для группы ˜"*°†Мир фэнтези†°*"˜: http://vk.com/club43447162.
Для Кота и его друзей наступила пора нового испытания. Их всех ждала Академия. Чем обернётся новая встреча с Дмитрием? Каким окажется на пробу Илья Разумовский, тот, кто может унаследовать титул князя? И проявят ли себя враги? Коту, всегда остро ощущающему опасность, теперь нужно быть всегда на стороже. Всегда жить в предчувствии атаки…
«Произведение впечатляет. Как будто сжатый до предела роман… Неожиданный финал сильно воздействует на восприятие. Рассказ запоминается в целом, остаются в памяти многие фразы».(Отзыв | Главный редактор «ACT»)
Это книга о том, как из людей получаются волшебники. Это не так уж сложно — надо только попасть в ловушку, оказаться в Лабиринте и последовательно пройти семь перевоплощений.Сначала надо стать Красной Девой, потом — Оранжевым Гномом, потом — кем-то жёлтым, а кем, я уже и не помню, так как читал эту книгу слишком давно. А вы можете прочитать ее прямо сейчас — во всяком случае, первую глобулу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Память и желание» – это сага о всепоглощающей страсти и несбывшихся надеждах; это роман о хитросплетениях судеб и событий. Он охватывает несколько десятилетий жизни героев и переносит читателей из предвоенного Парижа и разоренной войной Польши во дворцы современной Италии, в благополучную Швейцарию и на другой континент – в Америку наших дней.До последних страниц книги читатели с напряженным вниманием следят за жизнью семьи главной героини Сильви Ковальской, пытаясь угадать развязку драматической и таинственной истории.
Обаятельная миссис Клертон, кажется, имеет все, о чем только может мечтать любая женщина: роскошный дом в Лондоне, любящего, заботливого мужа, деньги. Но что ее, в прошлом москвичку Оксану Плетневу, безудержно влечет в родной город? Ностальгия, или, может быть, оставшаяся там любовь?..
Московская жизнь, казавшаяся издалека такой привлекательной, становится для главной героини романа Лизы Успенской жестокой жизненной школой. Ей приходится столкнуться и с обитателями московского «дна», и с капризными светскими дамами. В момент полного отчаяния она встречает человека, которого, как она вскоре понимает, искала всю жизнь. Но, несмотря на взаимную любовь, счастье с ним оказывается нелегким. Став женой крупного предпринимателя, Лиза не только получает возможность отдыхать за границей и жить в роскоши, но и разделяет с мужем все трудности и опасности его жизни.
Героиня романа Ева Черни добивается всего, о чем она мечтала, для нее не существует запретов и препятствий, она не боится рисковать. Ее врожденный дар – возвращать женщинам красоту и молодость – приводит ее на вершину успеха: ее косметику и духи знают во всем мире.Блестящая женщина, Ева легко распоряжается чужими жизнями, но почему же в ее собственной события не всегда происходят по ее сценарию? Почему тайны, которые Ева тщательно прячет от посторонних глаз, снова и снова преследуют ее?