Страх на побережье - [48]

Причем делал все наугад, интуитивно, как композитор, скажем, пишет симфонию. В расчетах корпуса — до черта математики. Даже если вы захотите построить баржу для мусора, и там без нее не обойтись. А уж если речь идет о скоростной лодке, это уже совсем непросто. И не то чтобы он не знал математики — знал, но мне всегда казалось, что у него заранее готов ответ на все вопросы безо всяких расчетов.

Хотя, надо сказать, у Консула было отвратительное чувство юмора, — продолжал Гриффин.

Тем временем они проплыли под мостом и через минуту вошли в канал, который в этом месте описывал дугу и около полумили шел на юг почти параллельно шоссе, окруженный с обеих сторон стеной леса. Расчищенный фарватер был обозначен буями.

— Вы дадите мне руль уже сейчас, Хатч? — спросила Патрисия.

— Потерпи минутку, красотка, — отозвался Гриффин. — Дам, как только мы проедем драгу, которая работает за тем поворотом.

— Так что там насчет чувства юмора у Консула? — напомнил Рено.

— О! — Гриффин даже перегнулся через руль, и голова его затряслась от смеха. — С удовольствием расскажу. Мы с Робертом пару семестров учились в одной школе, и как раз тогда кто-то затеял такую игру — кто проглотит больше карасей. А среди нас был один парень — страшный хвастун, — который все время досаждал Роберту. И вот как-то раз этот парень глотал рыбку за рыбкой, завоевывая себе популярность, когда, откуда ни возьмись, появился Роберт и принес карася немного покрупнее тех, которые он глотал. И он поспорил с этим парнем на пятьдесят долларов, что тот не сможет его проглотить. Однако тот заглотнул рыбку как голодный пеликан и стал требовать свои пятьдесят долларов. Роберт с абсолютно невозмутимым видом дал ему деньги, а потом поинтересовался, как он себя чувствует. «Хорошо, — ответил тот, — а что?» И тогда Роберт сказал ему — это было убийственно:

«Ничего, — сказал он. — Просто на твоем месте я бы поостерегся кашлять. В этом карасе было две капсулы с динамитом».

— Боже милостивый! — в ужасе произнесла Патрисия. — И что же было дальше?

— А ничего, — опять засмеялся Гриффин. — У этого парня подкосились ноги, и он грохнулся без чувств. Его осторожно перенесли в лазарет, где ему пришлось познакомиться с желудочным зондом. Рыбку вытащили.

— Так был в ней динамит или нет?

— Никто толком не знает. Доктор и медсестра так ничего и не сказали. Но этого парня на следующей неделе забрали из школы, а Роберта вскоре после этого случая мать увезла в Европу. Лично я, зная Роберта, думаю, что динамит был.

Они повернули, и непрерывный грохот драги остался позади. Какие-то люди на палубе помахали им вслед.

— Что они делают с илом? — спросила Патрисия. — Я не вижу никаких труб.

— Саморазгружающаяся драга, — лаконично пояснил Гриффин. — Когда она наполняется, то просто отползает назад и вываливает содержимое на берег.

— Она постоянно работает на канале?

— Нет. Они начали работы на этом участке только в начале месяца. Собираются расчистить канал отсюда и еще на пять миль дальше.

И вот перед ними предстал свободный канал.

Гриффин отошел от штурвала, уселся на кожаное сиденье и, вытянув ноги, закурил.

— Эй! — удивленно воскликнула Патрисия.

Он ухмыльнулся:

— Теперь ты поведешь катер, дорогая. Держись правой стороны и остерегайся регулировщиков. — Он посмотрел на Рено и подмигнул.

Рено почувствовал болезненный укол ревности, но постарался ничем не выдать себя. Гриффин, конечно, неплохой парень, но в его тоне, когда он обращается к Пат, проскальзывает излишняя фамильярность. Впрочем, кто его знает, может быть, он разговаривает в такой манере со всеми девушками.

Мили через полторы после драги они миновали паромную переправу и завод по производству креветок.

— Вон там мой дом, — кивнул Гриффин на причал, у которого были пришвартованы два небольших буксира.

Еще через некоторое время густой лес по берегам стал редеть, и они оказались на широком, с соляными отложениями болоте. Прямо по курсу Рено увидел белую башню маяка. Катер проскочил между каменными стенами башни, и маяк остался позади.

— Далеко мы собираемся плыть? — поинтересовалась Патрисия.

— До морского буя, — ответил Гриффин. — Последний буй, примерно в миле отсюда. — Он встал, прошел вперед и открыл маленькую дверцу в машинное отделение. Шум мотора стал слышен громче. — Не сбейтесь с курса, шкипер! — улыбаясь крикнул он, оглянувшись.

Вскоре он появился на палубе с удочкой и большой катушкой, закрепил катушку, насадил на крючок приманку и принялся разматывать леску.

— Готово, — провозгласил он. — Кто хочет поймать первую макрель?

— Сначала дама, — сказал Рено.

Гриффин взялся за штурвал и убавил обороты двигателя, чтобы уменьшить скорость для ловли «на дорожку». Патрисия устроилась на кормовом сиденье и взяла удочку. Через несколько минут у нее клюнуло, но рыба сорвалась. Следующую ей удалось вытащить — макрель немногим больше фута в длину.

Рено с восхищением наблюдал за ней. В другое время прогулка доставила бы ему несравненно большее удовольствие, нежели теперь, и ему было бы жаль завершать ее, но сейчас его снедало нетерпение поскорее вернуться обратно.

Вытащив сигареты, он предложил Гриффину и поинтересовался: