Страх и трепет. Токийская невеста - [24]

Очень скоро стало ясно, что он провел определенную работу и среди своих коллег, потому что никто из отдела молочных продуктов больше не посещал моих владений. Затем я стала замечать, что и другие отделы явно игнорируют предназначенные для них удобства.

Я благословляла господина Тэнси. К тому же этот бойкот был настоящей местью фирме «Юмимото»: служащие, предпочитавшие пользоваться туалетами других этажей, должны были терять время на ожидание лифтов, вместо того чтобы употребить его на пользу компании. В Японии это называется саботажем. Саботаж здесь считается таким страшным преступлением, что для его обозначения используют не японское, а французское слово, так как только иностранцы могли додуматься до этакой гнусности.

Солидарность сотрудников компании грела мое сердце и вдохновляла на филологические изыскания. Слово «бойкот» происходит от фамилии некоего англичанина, который звался Бойкот,[3] в происхождении этой фамилии нетрудно увидеть мужское начало. И бойкот моего ведомства был исключительно мужским.

А вот герлкот что-то не наблюдался. Напротив, Фубуки явно с повышенным рвением пользовалась нашими удобствами. Она даже зубы дважды чистила в рабочие часы: интересно было наблюдать, как ее ненависть стимулировала заботу о гигиене полости рта. Ее так бесило, что я не ушла, а осталась, что она пользовалась любым предлогом, лишь бы мне насолить.

Меня все это только веселило. Она полагала, что досаждает мне, слишком часто посещая туалетную комнату, а меня радовала каждая возможность полюбоваться на ее снежно-бурную красоту. Дамский туалет на сорок четвертом этаже был более укромным местом, чем любой будуар: когда дверь открывалась, я могла не сомневаться, что сейчас войдет моя начальница, потому что три другие женщины работали на сорок третьем. Так что это было замкнутое пространство в духе Расина, где две участницы трагедии по несколько раз в день встречались для очередной яростной схватки, на которую их неизменно толкала бурлившая в них страсть.

Со временем стало слишком очевидно, что мужчины игнорируют туалет на сорок четвертом этаже. Его посещал только вице-президент, да изредка заглядывал кто-нибудь по рассеянности. Догадываюсь, что первым это заметил сам вице-президент. И забил тревогу.

Для руководителей компании это превратилось в сложную тактическую проблему: несмотря на всю свою безграничную власть, они не могли приказать подчиненным справлять нужду на сорок четвертом этаже, а не спускаться для этого на сорок третий.

Но можно ли мириться с подобным саботажем? Необходимо было действовать, но как?

Вину за этот позорный саботаж возложили, естественно, на меня.

Фубуки вошла в наш дамский уголок и произнесла со свирепым видом:

– Так больше продолжаться не может. Снова из-за вас все страдают.

– Что я опять сделала не так?

– Вы сами знаете.

– Клянусь, не знаю.

– Разве вы не заметили, что мужчины перестали пользоваться туалетом сорок четвертого этажа? И они теряют время, чтобы ходить в туалеты на другие этажи. Ваше присутствие их стесняет.

– Я их понимаю. Но ведь я не по доброй воле здесь оказалась. И вы это прекрасно знаете.

– Нахалка! Если бы вы вели себя с большим достоинством, они не игнорировали бы собственный туалет.

Я нахмурилась:

– При чем тут мое достоинство?

– Если на мужчин, входящих в туалет, вы смотрите так же, как на меня, я могу понять их поведение.

Я рассмеялась:

– Можете успокоиться, я на них вообще не смотрю.

– Что же их тогда смущает?

– Их смущает присутствие особы противоположного пола, и это вполне естественно.

– Почему же вы не сделали необходимые выводы?

– Какие же выводы я должна была сделать?

– Не мешать им своим присутствием.

Я обрадовалась:

– Так вы освобождаете меня от работы в мужском туалете? Как я вам благодарна!

– Я не это имела в виду!

– Тогда я вас не понимаю.

– Когда мужчина входит, вы должны выходить в коридор. Когда он выйдет из туалета, вы можете вернуться.

– Хорошо, но как быть, если я нахожусь в женском туалете и не вижу, есть ли кто в мужском? Вот если…

– Что?

Я постаралась придать своему лицу самое глупое выражение и продолжила начатую мысль:

– Придумала! В мужском туалете нужно установить видеокамеру, а в женском – экран. Тогда я буду всегда видеть, можно туда входить или нет!

– Установить камеру в мужском туалете! Вы соображаете, что говорите?

– Но мужчины не будут об этом знать! – продолжала я развивать свою идею.

– Замолчите! Вы просто дура!

– Еще бы! Представьте себе, что было бы, если бы вы поставили на эту работу кого-нибудь поумнее!

– Как вы смеете пререкаться со мной?

– А чем я рискую? Вы уже и так опустили меня ниже некуда.

Я, конечно, зашла слишком далеко. И опасалась, как бы мою начальницу не хватил удар.

– Берегитесь! Вы еще не знаете, что вас ожидает.

– Что же?

– Лучше придержите язык и извольте покидать мужской туалет, когда туда кто-то входит.

Она удалилась. А я задумалась о том, реальны ли ее угрозы, или она блефует.

Я с облегчением подчинилась новому распоряжению. Оно позволяло мне теперь меньше времени проводить в мужском туалете, где в последние два месяца я имела не самую приятную возможность убедиться, что японский самец рафинированностью не отличается. В то время как японка больше всего на свете страшится выдать себя в туалете каким-либо звуком, японцу подобная застенчивость абсолютно чужда.