Страх и нищета в Третьей империи - [5]

Штурмовик. Этого, пожалуй, хватит. (Продолжая игру.) А теперь ты можешь спокойно подать свою карточку на отметку, я тебя отлично понял.Не правда ли, мы все тебя отлично поняли, не так ли, братцы? Но на меня ты можешь вполне положиться, приятель: все, что ты мне сказал, как в могиле похоронено. (Хлопает его ладонью по спине. Прекращая игру.) Так. А теперь вы спокойно пойдете отмечаться, и вас тут же на месте сцапают.

Рабочий. И вам не придется даже выйти из очереди и последовать за мной?

Штурмовик. Не придется.

Рабочий. И вы никому не мигнете? Этим тоже можно себя выдать.

Штурмовик. Не мигну.

Рабочий. Как же вы это делаете?

Штурмовик. Вот именно! Вам хотелось бы разгадать наш фокус! Встаньте и повернитесь спиной. (Поворачивает рабочего за плечи так, что все могут видеть его спину. К горничной.) Видишь?

Горничная. Крест стоит, белый крест!

Кухарка. Как раз посередке, между лопатками.

Шофер. В самом деле.

Штурмовик. А откуда он взялся, хотите знать? (Раскрывает ладонь.) Вот маленький белый крестик, сделанный мелом, - он и отпечатался весь как есть!

Рабочий снимает с себя куртку, рассматривает отпечаток креста.

Рабочий. Тонко сработано.

Штурмовик. Что, неплохо? Мелок я всегда ношу при себе. Да, тут головой работать надо, никакие уставы тут нам не помогут. (Благодушно.) А теперь можно идти в Рейникендорф. (Спохватившись.) У меня там тетя. Что, вы как будто не в восторге? (Горничной.) Что ты так смотришь, Анна? Не поняла, в чем фокус?

Горничная. Поняла. Не такая уж я дура, как ты думаешь.

Штурмовик (протягивает ей руку с таким видом, как будто ему испортили все удовольствие). Сотри.

Она платком вытирает ему ладонь.

Кухарка. Вот такими-то средствами и нужно работать, если враги хотят разрушить все, что построил наш фюрер и в чем нам все другие народы завидуют.

Шофер. Как, простите? А, совершенно правильно. (Достает часы.) Пойду вымою машину. Хайль Гитлер! (Уходит.)

Штурмовик. Что за личность?

Горничная. Тихий человек. Никакой политикой не занимается.

Рабочий (встает). Так, Минна, я тоже, пожалуй, пойду. И не обижайтесь за пиво. Могу сказать, я лишний раз убедился, что ничего ни у кого не выйдет, если он что-нибудь затеет против Третьей империи, - очень утешительно это сознавать. Что до меня, так я никогда не соприкасаюсь с разрушителями, а то я с удовольствием сам бы выступил против них. Только у меня нет такой находчивости, как у вас. (Ясно и отчетливо.) Итак, Минна, премного тебе благодарен и хайль Гитлер!

Все остальные. Хайль Гитлер!

Штурмовик. Мой вам добрый совет: не представляйтесь вы лучше таким невинным. Это бьет в глаза. Со мной вы можете и запустить что-нибудь, я-то умею понять шутку. Ну - так хайль Гитлер!

Рабочий уходит.

Вот они как - сразу и распрощались. Что-то больно скоро! Точно испугались чего. Зря я упомянул насчет Рейникендорфа. Как они сразу насторожились!

Горничная. Я хотела кое о чем попросить тебя, Тео.

Штурмовик. Говори, не стесняйся!

Кухарка. Пойду белье разберу. Я тоже была молода. (Уходит.)

Штурмовик. Ну что?

Горничная. Я скажу только в том случае, если буду знать, что ты нисколько не рассердишься, а иначе я ничего не скажу.

Штурмовик. Ладно, выкладывай!

Горничная. Мне, понимаешь... мне так неприятно... Я хочу взять из тех денег двадцать марок.

Штурмовик. Двадцать марок?

Горничная. Вот видишь, ты рассердился.

Штурмовик. Взять с книжки двадцать марок - этим ты меня, конечно, не обрадовала. На что тебе понадобились двадцать марок?

Горничная. Я бы не хотела тебе говорить.

Штурмовик. Так. Ты мне не хочешь сказать? Что-то странно.

Горничная. Я знаю, что тебе не понравится, так что я лучше ничего объяснять не буду, Тео.

Штурмовик. Если ты нисколько мне не доверяешь...

Горничная. Да нет же, я тебе доверяю вполне.

Штурмовик. Значит, нам, по-твоему, следует вовсе прикрыть наш общий счет в сберегательной кассе?

Горничная. Ну как ты мог такое подумать! У меня, если я возьму двадцать марок, останется там еще девяносто семь.

Штурмовик. Можешь не высчитывать мне с такой точностью. Знаю сам, сколько у нас на счету. Я понимаю, ты хочешь порвать со мной, потому что завела шашни с другим. Ты, пожалуй, еще хочешь проверить наши книжки?

Горничная. Никаких я шашен не заводила.

Штурмовик. Тогда скажи, в чем дело?

Горничная. Ты же все равно решил не давать.

Штурмовик. Откуда я знаю? Ты, может, просишь на какое-нибудь нехорошее дело. Я сознаю свою ответственность.

Горничная. Прошу на самое хорошее. И если бы мне не нужно было, я бы не просила, ты знаешь это сам.

Штурмовик. Ничего я не знаю. Знаю только, что тут пахнет паленым. Зачем тебе вдруг понадобились двадцать монет? Кругленькая сумма! Ты беременна?

Горничная. Нет.

Штурмовик. Уверена, что нет?

Горничная. Уверена.

Штурмовик. Если до меня дойдет, что ты затеваешь что-то незаконное, если только я что-нибудь такое пронюхаю - крышка! Прямо тебе говорю. Ты, верно, слышала сама: все, что делается против зачатого плода, есть тягчайшее преступление, какое только ты можешь совершить. Если немецкий народ перестанет размножаться, тогда конец его исторической миссии.