Стоящий в тени Бога - [6]

Истинный «ганна'им», «красный в лице» ради славы Господней!

Даже сейчас, в мирной обстановке, на лице его шла битва. Сражались сразу три противоборствующих чувства: желание побыстрее выложить обуревавшие его радостные новости, стремление оказать почет старшим по рангу – не простым Избранным, Сынам Божьим, и намерение выглядеть степенно, достойно и грозно, как и подобает истинному ангелу-посланнику, доносящему волю Небес.

Укороченный до середины бедра хитон экзомий с короткими рукавами, который носит молодежь, и накинутый сверху саккос из-за пота и грязи казались одного цвета – серого, хотя первое одеяние должно было походить на только что выпавший, а второе – на потемневший от солнечных лучей и готовый вот-вот растаять снег. Видать, подобно ессенам, Иешуа был явно склонен к белым одеждам. Наряд юноши дополняли самые распространенные в Средиземноморье сандалии и подиматы: деревянная подошва, прикрепленная к ноге несколькими кожаными ремешками. Голова оставалась непокрытой.

– Мир тебе, Иуда бар Иезекия!

– И тебе шолом, Иешуа сын Ионафана!

Так впервые встретились Иуда и Иисус – будущие обладатели ставших знаменитыми прозвищ Искариот и Варавва.

– Излагай свои вести, посланник!

– Ирод умер, в Иерусалиме мятеж! – радостно выпалил юнец.

Архангел согнул голову, полузакрыл глаза, принялся бить мелкие и быстрые поклоны вперед, при этом говоря речитативом:

– «Цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня. Но в тесноте моей я призвал Господа, и к Богу моему воззвал, и Он услышал голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его...» (2 Цар. 22:6—7).

Гавриил замолк, перестал кланяться и кивнул Иуде. Тот сразу вспомнил детские годы, проведенные в изучении Писаний, и любимую игру отчима и пасынка. Учитель начинал цитировать какой-либо отрывок Книги Книг и прерывался на середине, предлагая ученику его закончить.

– «...Простер Он руку с высоты, и взял меня, и извлек меня из вод многих; избавил меня от врага моего сильного, от ненавидящих меня, которые были сильнее меня» (2 Цар. 22:17—18), – радостно пропел Иуда.

Оба с удовольствием засмеялись и стали слушать молодого ангела.

– В Иерусалиме жили два вероучителя, почитавшиеся особенно глубокими знатоками отечественных законов и пользовавшиеся потому высоким авторитетом в глазах всего народа. Один из этих рабби звался Иуда, сын Сепфорея, второй – Матфий бар Маргал. Много юношей стекалось к ним, чтобы слушать их учение. Когда достойные раввины узнали про болезнь и горе, удручающие Ирода, они в кругу своих учеников проронили слово о том, что теперь настало удобное время спасти славу Адонаи и уничтожить поставленные в святилище мерзости, нетерпимые законами предков, ибо Тора запрещает внесение в храм статуй, бюстов и иных изображений живого существа. А между тем узурпатор осмелился поставить над главными воротами храма золотого орла. Вот этот символ римских легионов законоучители предложили сорвать с ворот и прибавили: «Хотя с таким поступком связана опасность, что может быть почетнее и славнее, чем умереть за заветы отцов? Кто так кончает жизнь свою, душа того остается бессмертной и вкушает вечное блаженство. Только дюжинные люди, чуждые истинной мудрости и не понимающие, как любить свою душу, предпочитают смерть от болезни смерти подвижнической...»

– Глаголя так, показали они свое неприятие саддукеев, отрицающих бессмертие души. А то, что они верят в вечное блаженство на том свете, показывает их принадлежность к Избранным, – прокомментировал архангел и кивком головы предложил посланцу продолжить рассказ.

– Одновременно с этими проповедями распространился слух, будто царь лежит при смерти. Тем смелее молодежь принялась за дело. Среди белого дня, когда множество прихожан и зевак толпилось вокруг храма, юноши спустились на канатах с кровли святилища и разрубили истукана топорами. Немедленно известили об этом начальника стражей, который прискакал на место с сильным отрядом, арестовал до сорока молодых людей и доставил их к Ироду. На первый вопрос узурпатора: «Вы ли дерзнули разрубить золотого орла?» – они тотчас сознались. На второй вопрос: «Кто вам это внушил сделать?» – храбрецы ответили: «Заветы отцов!» На третий вопрос: «Почему вы так веселы перед лицом смерти?» – смельчаки заявили: «После смерти нас ждет лучшее счастье». Непомерный гнев и страх перед возможной расправой со стороны императора Августа за глумление над римской святыней, овладевшие Иродом, вселили в него новые силы и помогли на время перебороть болезнь. Царь лично направился в народное собрание, в пространной речи изобразил молодых людей как осквернителей храма, которые под предлогом защиты Торы преследовали своекорыстные цели, и потребовал, чтобы их осудили как богохулыциков. Боясь, как бы не было привлечено к следствию много невинных людей, народ просил его наказать сперва только зачинщиков, затем лишь тех, кто был пойман на месте преступления, а всех остальных простить. Весьма неохотно узурпатор, готовый в угоду Риму залить кровью весь Иерусалим, уступил просьбам. Он приказал сжечь живьем тех, которые спустились с храмовой крыши вместе с законоучителями. Остальных арестованных отдал в руки палачей для обычной кары – отсечения головы. Бойня состоялась в Иерихоне, где Ирод совершал почти все казни, так как в этом городе, укрепленном новой цитаделью и населенном солдатами и преданной царю чернью разных племен, тиран чувствовал себя безопаснее, чем в Иерусалиме. Тут же Ирод устранил от должности первосвященника Маттафию, с ведома и одобрения которого был уничтожен орел, и назначил на его место Иезара...