Стояние в Вере - [36]

^[78]

Очевидно, что в своем решении об отходе от митр. Сергия митр. Агафангел, как и прежде, руководствовался заботой о церковном мире и нежеланием вносить какого-либо разделения. Но, опасаясь внести раскол, он в то же время боялся и отрицательного, по его мнению, влияния на паству новой политики Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. Поэтому он и остановился на таком половинчатом решении: не создавать раскола, но выйти на время из административного подчинения митр. Сергию и управлять епархией самостоятельно; а чтобы не оказаться оторванным от общего церковного организма, он признал над собой иерархическую власть митр. Петра и через него — каноническое и молитвенное общение с Восточными Церквами.

Конечно, Ярославский митрополит и его викарии были не правы. Они не учли одного весьма важного обстоятельства: административный разрыв с Заместителем неминуемо вел к разрыву молитвенно-каноническому и, следовательно, к расколу. И как бы ни старались ярославские архиереи доказать, что своими действиями они лишь стремятся морально воздействовать на митр. Сергия, факт остается фактом — отход от первоиерарха, по смыслу церковных канонов, уже является расколом.

На том же совете ярославские архиереи постановили никаких порядков в своей “церковной области” не менять и, для сохранения мира, не принимать в общение с собой никого из других епархий, отсылая таковых непосредственно к митр. Сергию.

Вместе с актом отхода архиеп. Угличский Серафим (Самойлович) счел нужным препроводить на имя Заместителя братское, увещевательное письмо, ^[79] в котором уже не официальным языком, а в сострадательно-увещевательных тонах разъяснял митр. Сергию его ошибки, ибо при всем своем отрицательном отношении к политике Заместителя архиеп. Серафим чувствовал к нему жалость и сострадание.

Получив оба эти послания, митр. Сергий пришел в смущение. Отход митр. Агафангела был крайне нежелателен не только для него самого, но и для всей Русской Церкви, паства которой могла последовать примеру авторитетного иерарха. Не теряя времени, митр. Сергий созвал внеочередную сессию Временного Патриаршего Синода и обсудил заявление ярославских архиереев.

В ходе обсуждения заседавшие пришли к выводу, что митр. Агафангел и его викарии вступили на путь оппозиции не по своему упорству и не ради властолюбия, а исключительно по незнанию некоторых сторон церковной жизни. Не теряя надежды на положительный исход дела, они решили послать к митр. Агафангелу одного из членов Синода, который бы в личной беседе объяснил действительное положение дел и убедил его изменить решение об отделении.

Миссию эту возложили на митр. Тверского Серафима (Александрова), с которым митр. Сергий направил специальное письмо (от 10 февраля 1928 года). В нем он убеждал святителя не порывать общения и потерпеть его немощи, “пока не выяснится с определенностью”, куда он ведет церковный корабль: “к сравнительно ли сносному существованию в данных условиях или к погибели”, стремится ли Синод “к утверждению веры или же жертвует ею ради личного благополучия”.

“Поверьте, - писал Заместитель, — что ни святой веры мы не предаем, ни от свободы церковной мы не отрекаемся и не намерены отрекаться. Мы только не закрываем глаза на ту обстановку, среди которой нам приходится действовать, и полагаем, что, как бы ни связывала нас эта обстановка, мы не можем оправдывать ею своей бездеятельности: мы должны действовать и делать то, что можем в данных условиях... Итак, еще и еще раз прошу Вас: останьтесь с нами и не берите на свою ответственность столь тяжкого дела, как разрыв общения без достаточных к тому оснований”. ^[80]

Имела ли успех беседа митр. Серафима с митр. Агафангелом и какое впечатление произвело на последнего письмо первоиерарха, осталось неизвестным. Вероятнее всего, письменного ответа не последовало, и прежде всего по той причине, что вскоре после этого архиеп. Серафим и митр. Иосиф были высланы из Ярославской области: первый — в могилевский Вуйнический монастырь, а второй — в Николо-Моденскую обитель Новгородской губернии. Это событие сильно пошатнуло здоровье митр. Агафангела, который решил замкнуть свои уста и никому ничего не отвечать.

Но в то время, пока митр. Агафангел находился в расслаблении, народная молва распространила слух, будто митр. Иосиф (Петровых) стремится объединить под своим главенством ярославскую оппозицию, на что якобы митр. Агафангел дал свое согласие. Это дало повод митр. Сергию вновь созвать внеочередную сессию Синода, на которой 14(27) марта было вынесено постановление о лишении кафедр отдельных лиц, упорствующих в оппозиции: иосифлянских епископов, а также архиеп. Серафима (Самойловича), архиеп. Варлаама (Ряшенцева) и еп. Евгения (Корбинова), с запрещением их в священнослужении.^[81]

Митр. Агафангела это постановление не коснулось. Члены Синода решили еще раз послать к нему своего представителя с предложением пересмотреть заявление. На этот раз в Ярославль отправился архиеп. Вятский Павел (Борисовский), с которым митр. Сергий также направил письмо [Письмо это, к сожалению, не сохранилось], разъясняюшее, что движение, поднятое в Церкви посланием Ярославской группы, принимает все признаки раскола и задается целью объединить оппозицию под главенством раздраженного митр. Иосифа.