Стоячие камни. Книга 2: Дракон судьбы - [109]

– Вот как? – Альвин улыбнулась. – Богов? Значит, их много?

– Не более, чем у нас. Мы просим любви у Фрейра и Фрейи, а ререги поклоняются Брату и Сестре, которых называют Кресень и Кресена. Их имена означают «огонь». А еще их называют так: Брата – богом любви, а Сестру – богиней измены.

– Ну вот! – Альвин с показной обидой надулась, но ей и в самом деле было отчасти неловко это услышать. Даже мать намекала ей, что она не слишком красиво ведет себя по отношению к Эрлингу ярлу, а уж о выражении лица его самого нечего и говорить. – Как измена, так сразу женщина! Можно подумать, что мужчины всегда верны и преданны!

– Не буду говорить, что ты неправа! – Бергер ярл улыбнулся. – Брат и Сестра – две стороны любви, которая, с одной стороны, хочет верности и постоянства, а с другой – вечно стремится к новизне и разнообразию. И они так тесно связаны, что никак нельзя отделить одно от другого.

– Но почему же измена – обязательно в женском облике?

– Для всего найдется причина, если как следует подумать! Кто просит у богов верности в любви? Конечно, женщины! Они боятся, что мужья их разлюбят, вот и приходят в храм с просьбой о постоянстве. И к кому же они будут обращаться с этой просьбой? Конечно, к богу-мужчине, он им ближе. Ведь надо любить того бога, которого просишь, иначе мольбы не дойдут. А мужчины больше любят Сестру, богиню, которая для них воплощает вечно новую возлюбленную, о которой они мечтают. И нельзя сказать, что один из этой пары хуже другого. Они не могут существовать друг без друга, как две стороны лезвия вот этого ножа! – Бергер ярл показал нож, которым готовился резать птичье мясо. – Так и сам человек – в нем одном всегда уживаются две разные стороны, два совсем разных существа. Он и зверь, он и бог. По отдельности он был бы или зверем, или бесплотным духом, но не человеком. Человек – существо на грани миров. Он способен перемещаться между мирами, он способен меняться сам, и в этом его сила.

Альвин посмотрела на Тору. Та сосредоточенно переворачивала птицу над огнем, но тоже, кажется, слушала. Теперь она выглядела уже лет на двадцать с лишним. С большими голубыми глазами, с пышными светлыми волосами, она вся сияла здоровьем, свежестью, бодростью и силой. При этом она была трудолюбива, неутомима, добросердечна, никогда ни с кем не ссорилась, каждому старалась помочь и всегда находила себе полезное занятие. Всегда она была неизменно приветлива, улыбчива, и ее румяное лицо казалось светлым солнечным бликом на сером камне. Никто еще на памяти Северного замка не менялся так быстро, и никто не был больше похож на гостя из каких-то совсем других миров. Бьёрн ходил за ней буквально по пятам и все норовил оказать ей какую-нибудь мелкую услугу.

Тощий облезлый песец смотрел на них с верхнего выступа скалы и потявкивал, видимо возмущаясь, что они вторглись в его охотничьи угодья.

– Знаешь, негодник, что сейчас ты никому не нужен! – Бьёрн погрозил ему. – Вот встретимся зимой, тогда ты у меня потявкаешь!

– Ты так много повидал… – Альвин наконец подняла глаза на Бергера ярла. – Наверное, тебе не терпится вернуться в твой большой мир. Уже скоро… Скоро лед сойдет, отец опять спустит на воду корабли… И вы уплывете, а мы опять останемся здесь… С этими птицами, яйцами, сушеной треской…

Она подобрала мелкий камешек и бросила в песца.

– Я не отказался бы и подольше задержаться в маленьком мире, где есть ты, – сказал Бергер ярл и осторожно взял ее руку в свою. У Альвин упало сердце. – И маленький мир становится большим, когда кого-то в нем любишь.

– Смотрите, пришли медведи! – сказал вдруг Бьёрн, первым заметивший своих мохнатых тезок [16]. – Вон они, йомфру!

Альвин, едва его услышав и даже не поняв, о чем он, безотчетно обернулась. И ахнула: на льду под скалой сидели два белых медведя и поматывали головами, глядя на людей. Птицы кричали громче обычного и метались над скалистым островком.

– Медведи… – Альвин поднялась на ноги. – Значит, завтра будет Встреча…

– Что будет? – не понял Бергер ярл, с тревогой глядя то на зверей, то на девушку, и на всякий случай сжал рукоять ножа на поясе, хотя против огромных медведей нож ничем не поможет. – Это не опасно? Они нас не тронут?

– Будет Встреча. Помнишь, ты не верил, что у нас заключен договор с королем ледовых медведей [17] ? Завтра ты все увидишь сам.

Назавтра к полудню все обитатели замка оделись в праздничные наряды, не исключая и хозяев. Фру Хольмвейг надела свою лучшую шубу на соболях, покрытую фиолетовым бархатом и обшитую черно-золотым шнуром, Альвин нарядилась в песцовую шубку, крытую голубым бархатом, и ее глаза от этого казались голубыми звездами. Румяная от холода, веселая, она была так красива, что все собравшиеся поглядывали на нее, а потом многозначительно кивали то на Эрлинга, то на Бергера ярла.

– Наша йомфру как та королевская дочь из сказки, за которую борются старый жених Зима и молодой жених Лето! – говорили среди челяди. – Посмотрим, кого же она все-таки выберет!

– Жених Зима заманивает ее всякими заморскими чудесами, то-то ей у нас уже и не весело! Скоро нам придется с ней прощаться!