Сторожевая застава - [8]

Однако оно было.

Поколебавшись, Витька протеснился через только что выдолбленную дыру. Теперь ржание, металлический перестук и человеческие возгласы раздавались совсем близко.

Витька выбрался из углубления, оглянулся и замер с разинутым ртом.

Оказывается, его каким-то чудом занесло за несколько километров от Вороновки — туда, где должен быть брод через Сулу. Конечно, вон от реки к вороновскому лесу ведет перешеек. А вон, там на горизонте, высятся кручи вороновского Городища.

Однако Витька смотрел в ту сторону лишь какую-то минуту. А тогда его внимание привлекло другое: справа, за высоким кустарником, творилось что-то непонятное.

Витька продрался сквозь кусты и остолбенел — за какую-то сотню шагов от него шла свирепая битва.

Половец

Один защищался от целого отряда.

Высокий широкоплечий юноша в наряде древнерусского воина волчком вертелся на сером коне между низкорослых, но крепких противников. Его длинный широкий меч со свистом резал воздух, и уже трое или четверо лежали вповалку меж луговых купин. Неподалеку носились перепуганные лошадки низкие, мохнатые.

И все же нападающих было намного больше. Прикрываясь щитами, они окружали высокого юноши плотным полукругом. Нападающие прижимали его к болоту. Древнерусский воин, как и раньше наносил могучие удары, однако видно было, что вырваться из такого окружения ему будет трудно.

«Кино снимают или что? — подумал Витька — А мы же ничего об этом не знали. Даже сам Горобчик не знал».

Действительно, было похоже, что снимают какой-то исторический фильм. Крепкие низкорослые враги, как две капли воды, смахивали на половцев. И древнерусский воин был похож на того, с Горобчиковых рисунков….

Но где же те, что снимают этот фильм? Где оператор со своей кинокамерой (по телевизору Витька не раз видел, как снимают фильмы)? Где режиссер, который волнуется и кричит громче всех? Где, в конечном итоге, другие актеры?

Чтобы лучше их увидеть, Витька поднялся в полный рост и вышел из зарослей. Однако актеров он не увидел. Ни актеров, ни операторов, ни режиссера.

Зато увидели его самого. Один из половцев, оглянувшись в его сторону, внезапно завизжал пронзительным голосом, возвел дыбом своего коня и рысью погнал его на парня.

«Напугать хочет» — промелькнула мысль. Однако у нападающего было такое разъяренное лицо, он так угрожающе поднимал над головой копье, что ноги сами собой понесли Витьку к спасительному углублению с полуразрушенным навесом. Оттуда он вьюном проскользнул через отверстие к своей пещере и затаился в углу.

Собственно, испуга Витька не чувствовал. Он был убежден, что нападающий со свирепым лицом — не кто другой, как актер, переодетый в половецкий наряд. Вот сейчас он соскочит из коня, просунет голову в отверстие и, улыбаясь, спросит: «Что, парень, испугался? А ну, взлезай, идем ка посмотрим, что будет дальше».

Однако вместо лица в отверстии появилось копье и принялось пырять по сторонам.

«Вот, дурак! — возмутился Витька то ли на копье, то ли на всадника — А если бы вот я или кто-то другой стоял посреди пещеры»?

За копьем в отверстии появилась голова в приплюснутом шлеме. Узкие глазенки, вероятно, еще не привыкли к полутьме, потому что нападающий плотно зажмуривал и открывал веки. Витька и сам не мог понять, каким образом в его руке очутился отцовский фонарик.

«Ну, я же тебе сейчас покажу, как тыкать копьем» — злорадно подумал Витька и направил ослепительный луч в нападающего.

Ужас исказил и без того неприятное лицо половца. Глаза его почти вылезли из орбит. Некоторое время его рот судорожно разевался — точь-в-точь, как у карася, который очутился на берегу. А затем прозвучал такой напуганный вскрик, что у Витьки закололо в ушах. Приглушенно бухнуло о пол копье и плоское лицо исчезло, будто его и не было. Лишь слышалось как отдаляется пронзительный голос, как в ответ ему отозвалось еще несколько то ли разгневанных, то ли напуганных голосов.

Вдруг звяканье мечей прекратилось, по земли рассыпалась частая тревожная дробь копыт — и все утихло.

Несколько минут Витька неподвижно сидел в своем закоулке и прислушивался к каждому шороху. Однако его ухо так и не смогло уловить ничего угрожающего. Разве что со стороны Чертова Яра доносилось приглушенное гуденье вертолета.

«Отчего это он так испугался? — удивлялся Витька поведению половца — Будто никогда в жизни фонарика не видел. Странно».

Витька еще немного поколебался, а потом осторожно просунул голову в отверстие.

В соседнем углублении никого не было. Потому он взял фонарик в одну руку, лопату в другую и полез наверх.

Вот и знакомый уже куст шиповника, изгиб Сулы, едва заметная дорога между болот. На самом горизонте выситься Городище.

Но что это?

Витька протер глаза и опять посмотрел в сторону Городища. Он привык видеть над обрывом десяток хат и только. А теперь перед глазами Витька на краю Городища предстала настоящая крепость. С темными стенами, островерхими башенками и вышкой. На стенах, похоже, суетились маленькие, словно насекомые, фигуры.

Витька растерянно оглянулся. На первый взгляд все было привычно и знакомо. Однако лишь на первый. Трава, кажется, была более высокой и более сочной. Дорога, которая вела от Сулы к вороновскому лесу, вроде бы никогда не знала тракторных траков. Да и сама Сула была куда полноводнее…