Сторож сестре моей. Книга 2 - [16]

Сейчас, глядя на Луизу, которая выглядела — если такое вообще возможно — намного привлекательнее, чем в их последнюю встречу, он не мог винить того, другого мужчину, за ревность. Если бы она принадлежала ему…

Она пристально смотрела на него своими темными глазами.

— Мы можем спокойно пообедать здесь.

— Нет, — твердо сказал он, преисполненный решимостью настоять на своем и вести себя с ней как настоящий мужчина, каким он теперь без всяких усилий был с другими женщинами.

— Мы поступим, как настоящие старомодные гуляки. Прошвырнемся по Вандомской площади, поглазеем на витрину магазина канцелярских принадлежностей на Кассегрен, на Селлерье де Франс — на случай, если вам нужна еще одна дамская сумочка со страусовыми перьями, мадам. Мы взглянем на самые лучшие духи в мире в витрине «Герлен» и понюхаем колбасы у «Гаргантюа» за углом на улице Сен-Оноре. Потом… — Ян нахмурил брови. — Придумал. Мы пообедаем на Сен-Оноре, 24 — «Абсент», декор в стиле Belle Epoque, самые элегантные и красивые люди Парижа и восхитительная утка. Ну, что скажешь?

На секунду перед ней предстал прежний, околдованный ее чарами Ян, показался и тотчас исчез, а на смену опять явился этот забавный, разговорчивый, остроумный, обаятельный человек, который каким-то образом ухитрился совместить польские манеры Старого Света и американскую предприимчивость Нового. За это он еще больше нравился ей.

— Звучит заманчиво.

Ян подозвал официанта и написал записку Клоду, знаменитому бармену, владельцу бара «Вандом», и через пятнадцать минут ему передали, что их ждут в «Абсенте».

Только тогда, когда Луиза закончила рассказывать Яну о замужестве Наташи, рождении Кристины и о том, что Бенедикт предсказывал относительно будущего Чехословакии, он насмешливо заметил, что она, похоже, разучилась держать язык за зубами.

— В былые времена я не мог вытянуть из тебя ни слова о твоей семье и о тебе. Ты рассказываешь мне все это потому, что боишься, будто я начну расспрашивать тебя о твоем коэффициенте прибыли?

— Коэффициент прибыли? — Луиза с большим удивлением посмотрела на него.

— Ты не обманешь меня, Луиза. Тебе все известно о процентах с инвестированного капитала, но дело в том, что именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Благодарю, милая леди, за все чудесные комплименты, сказанные сегодня вечером в мой адрес, а также в адрес фирмы «Эвербах». Теперь моя очередь. Я очень внимательно наблюдал за «Луизой Тауэрс, Инкорпорейтед» в течение довольно долгого времени. Мое мнение таково, что несмотря на твои блестящие идеи, явную симпатию к тебе со стороны общественности, особенно в те моменты, когда ты сама появляешься на публике, — даже если я сам не присутствовал на твоих выступлениях, поверь мне, я просил о каждом из них составлять отчеты и докладывать мне наряду с итоговыми цифрами товарооборота — я убежден, что твои дела зашли в тупик. Не похоже, чтобы «Луиза Тауэрс» процветала.

Луиза попыталась возразить, но он жестом остановил ее.

— Я не хочу оскорбить тебя. Я просто думаю, что «Луиза Тауэрс» не котируется высоко среди приоритетов «Тауэрс фармасетикалз». Ты не в состоянии расширить дело потому, что основная компания либо не желает расширения твоего предприятия, либо слишком занята решением своих многочисленных задач, чтобы оказать твоей фирме достойное внимание и финансовую поддержку, а сейчас фирма отчаянно нуждается и в том, и в другом. Когда пару лет назад «Физер» купил «Коти», я решил, что следует ждать определенных действий со стороны «Тауэрс», но нет, ничего вообще не изменилось. Я знаю, что «Скибб» и «Лилли» составляют рейтинги спроса на товары косметических компаний, которые они хотели бы приобрести. Возможно, они толком не знают, как ими управлять, мы все недостаточно хорошо это знаем, однако сама по себе идея весьма соблазнительна. Уолл-стрит все время твердит, и многие прислушиваются к мнению экспертов: «Косметическое производство является залогом стабильности, который переживет любой экономический кризис». Какое замечательное сочетание, и что может быть более естественным, чем сотрудничество современной фармацевтической компании с ее внутренним исследовательским потенциалом с косметической фирмой? До сих пор производство косметики сводилось едва ли не к надомному промыслу, где всем заправляли две старухи, Арден и Рубинштейн, которые указывали своим державным перстом из окна и говорили: «Носите розовый», — и толпы женщин слепо им повиновались. Поспеют наши конкуренты в области фармацевтики вовремя к пиршественному столу или нет — а я убежден, что они намерены это сделать, — уже сейчас для «Луизы Тауэрс» является серьезным соперником энергичный новичок, «Эсти Лаудер».

Луиза, сидевшая спокойно, вдруг сделала движение, словно собиралась уйти, но Ян не обратил внимания.

— Уверен, ты знаешь, чем занимается «Лаудер» в своей недавно образованной клинике: косметика без запаха, не вызывающая аллергии, вся продукция проверяется тем модным дерматологом из Нью-Йорка Орентрейчем, все материалы для прессы готовит блестящий редактор, прежний ведущий косметического раздела «Вог». Умно придумано, очень умно, сыграть на невысказанных страхах женщин о здоровье своей кожи. И упаковка тоже превосходна, обтекаемые формы с почти медицинскими аннотациями, и это необычное, но замечательное приспособление типа скользящей шкалы на прилавке, отвечающее на вопросы покупателей в самой упрощенной и доступной форме. И это понимание психологии очень важно. Женщины тогда и начинают покупать, когда верят во что-то. Сначала «Лаудер» потеряет деньги, но вот посмотришь, клиника вырастет до гигантских размеров, и найдется немало подражателей среди других компаний, наверняка — «Ревлон», и все они нанесут серьезный урон репутации «Луизы Тауэрс» как эксперта по уходу за кожей номер один. Итак, у меня есть предложение, которое может показаться тебе неожиданным, но я хочу, чтобы ты ничего не говорила, пока я не закончу.