Сторож сестре моей. Книга 1 - [97]

Эдикт просуществовал недолго, однако, лежа в объятиях Бенедикта, ощущая глубоко в себе его пенис, Луиза больше не чувствовала себя под защитой его любви. А так как его настроение металось по всей шкале барометра, из одной крайности в другую, она даже уже не знала, как к нему относится. Она придерживалась определенной модели поведения, сделавшись особенно чувствительной к проявлениям его неудовольствия, старательно следовала его указаниям дома и на работе, как поступали все окружавшие его люди. Одновременно росла ее потребность в утешении, в друге или по крайней мере соратнике по работе, которому можно было бы доверять; но ей некому было довериться — кроме Чарльза.

В течение прошлого года, с тех пор как стало очевидно, что у Сьюзен серьезный роман с Дэвидом Римером, Луиза нередко чувствовала, что Чарльз — единственный человек из всех, работавших в фирме «Луиза Тауэрс», на которого она может по-настоящему положиться: он всегда говорил ей правду о принятых корпорацией решениях, о долговременных планах. Поскольку она причинила Бенедикту столь сильную боль, он мстил, отказываясь обсуждать с ней будущее компании, которая теперь частенько упоминалась в прессе как «исключительно выгодное подразделение по производству косметики фирмы «Тауэрс фармасетикалз».

— У нас одна из крупнейших в мире компаний по продаже лекарств и косметики, Лу, — сказал ей Чарльз за ленчем пару месяцев спустя после свадьбы Леонарда и Марлен. Они вместе отправились в то утро в Вашингтон, намереваясь посетить министерство торговли и присмотреть более обширное помещение для того, что внутри семьи называлось «Институтом Луизы Тауэрс при Белом доме».

С тех пор как чета Кеннеди воцарилась в Белом доме, город, казалось, был переполнен энергичными, привлекательными молодыми людьми и женщинами, и салон Луизы Тауэрс в том виде, в каком он существовал, катастрофически не справлялся с новыми задачами и возрастающим спросом на услуги, что было обеспечено посещением Жаклин Кеннеди, имевшим место несколько ранее.

Они завтракали в элитном клубе «Ф-стрит», членом которого Чарльз стал только что, а Бенедикт — еще со времен президентства Трумэна.

— Кто бы ни занимал председательское кресло за отца, он должен принимать окончательное решение по всем вопросам. Даже страшно подумать, какая это ответственность. Мне до сих пор не понятно, как отец может спать по ночам, — сказал Чарльз. — Даже мне иногда не спится, когда я начинаю думать о том, сколько всего ложится на его плечи. Я даже мысли не допускаю, что когда-нибудь смогу заменить его. Я хочу сказать, посмотри на нас. Ты в состоянии представить, чтобы отец взял тайм-аут, чтобы отметить заключение столь незначительной сделки по поводу недвижимости, какую мы только что завершили? — Чарльз застенчиво посмотрел на Луизу. — Если честно, я не ожидал, что ты согласишься с моим предложением воспользоваться преимуществами моего нового статуса члена клуба «Ф-стрит» и побаловать себя ленчем на досуге.

— Мы это заслужили, Чарли. Мы никогда не завтракали вместе. Сегодня у нас праздник. — Он сидел напротив за столом, покрытым идеально накрахмаленной, белоснежной скатертью, и, глядя на него, Луиза спрашивала себя, осознает ли он вообще, что она — женщина. Неужели он думает о ней только как о жене своего отца или как о создательнице фирмы «Луиза Тауэрс»? Что он думает о ней, если вообще думает? Понимает ли он, что между ними разница всего в три года, семь месяцев и девять дней? В какой-то степени ей было стыдно, что она взяла на себя труд подсчитать их возрастную разницу до одного дня. Неужели он не видит, как она счастлива просто сидеть с ним вдвоем и есть практически безвкусные бараньи котлеты? Неужели он не замечает разницы между напряженной Луизой в Нью-Йорке и Луизой, расслабившейся здесь, в неофициальной обстановке?

Она вздохнула про себя. Наверное, нет, слава Богу.

Бенедикт должен был приехать сегодня во второй половине дня, так как они получили приглашение на обеденный прием в Белом доме в честь президента Франции. Их присутствие будет отмечено во всех колонках светской хроники. «В высшей степени преуспевающие (или элегантные, или изысканные) мистер и миссис Бенедикт Тауэрс», — напишут газеты, или нечто в этом духе. Какие бы эпитеты ни употреблялись, они непременно будут хвалебными, так как мистер и миссис Бенедикт Тауэрс стали одной из супружеских пар, которой больше всего восхищались и завидовали в Америке, пользовавшейся особым расположением при дворе Кеннеди; однако Луиза не задумывалась о том, что наденет к семи часам вечера, когда она должна быть при полном параде. Ее волновало, как она выглядит сейчас, с волосами, тщательно уложенными в сложный узел на затылке, стянутым изящным изумрудно-зеленым бантом в точности того же цвета, что воротник и манжеты безупречно белого льняного костюма.

Она постаралась сосредоточиться на том, что говорил Чарльз.

— Иногда ты чувствуешь, что ответственность тяготит тебя, Чарли? Ты именно это пытаешься мне сказать? Тебе кажется, что от тебя ждут слишком многого как от сына и наследника?

Он криво усмехнулся.